- Не думали не гадали, а прямо в змеиное гнездо попали. Того гляди,
заставят и нас тут ведьм ловить...
И глазами указывает графу со слугой на тех двух жутких старушенций,
которые больную караулить приставлены. И впрямь - как есть ведьмы. Даже
клыки желтые - и те имеются. Однако двум балбесам, молодому графу и слуге,
не до шуток. Не думали, что проказа так несуразно завершится.
Посмотрел Жилло с надеждой на своего графа - а тот растерялся и
приказать ничего путного не может. Да и немудрено - графу-то двадцать лет,
что он, кроме родительского замка и умных книжек, видел? Решил Жилло
вмешаться - себя и господина спасти.
- Может, нам ваши тайные снадобья, господин лекарь, привезти? -
спрашивает. - Раз уж эти не годятся? Все равно ведь вам тут оставаться,
пока девицу не вылечите. Мы бы живенько! Мы бы нашли ларчик, который
велено, а я и один бы его сюда доставил...
То есть, на что он лекарю намекал? На то, что хотел графа своего
отсюда живым и невредимым вывести. Уйти, значит, с ним вдвоем, а вернуться
уже одному.
- Парень дело говорит, - одобрил гвардеец. - Ты, умник, стой на
месте, а ты, парень, держи...
И бляху свою именную, отцепив от поясного ремня, протянул.
- По моей бляхе тебя выпустят и впустят беспрепятственно. Смотри,
потеряешь - насидишься в каземате... Пошел! Лети мухой! Да не оба, одного
хватит.
Жилло графа подтолкнул - мол, хватайте бляху, ваша светлость, и
давайте деру! Но тот окаменел. Лекарь ему мохнатыми бровями знаки делает -
без толку! И дождались все трое - гвардеец чуть не силком Жилло эту бляху
в кулак вжал.
- Который ларчик-то принести, сударь? - жалобно спросил Жилло у
лекаря.
- Малахитовый, что справа на каминной полке!
И показал лекарь слуге тайно здоровый кулак. Уж что этот кулак
означал - Жилло так никогда и не узнал, да, правду сказать, и не пытался.
Пошел Жилло вниз по лестнице и слышит - наверху гвардеец к окну
подошел и кому-то приказал его, Жилло, до лекарского дома и обратно в
карете сопроводить. Делать нечего - придется возвращаться...
Идет Жилло через мастерскую - там ни души, все раскидано, а большая
дверь в девичью спальню - нараспашку. На пяльцах огромных стоячих -
вышивки начатые, корзинки с клубками опрокинуты, цветные клубки
разбежались по полу. Посмотрел на ближайшие пяльцы Жилло - чуть на пол не
плюнул. Девушкам бы цветы вышивать, а не многоцветной нежнейшей гладью -
топор с мотыгой!
Оглянулся графский слуга - и к двери, к косяку на миг прижаться,
посмотреть, что у девиц творится. А там уже вовсю сыскная служба старается
- ищут, чем порчу наводили! Такой кавардак устроили - перины с тюфяками на
дыбы, бельишко девичье убогое - все на виду, только что пух и перья по
воздуху не летают. Но, видно, не нашли еще горшка с дохлой жабой.
Вышивальщицы уж не визжат, не отнимают у сыскной службы вещички свои, а
покорно так встали - каждая, где ее суета эта застигла, и ждут, головы
повесив. Иногда разве что метнется испуганная девушка из угла в угол и там
замрет, словно каменная. Почему, отчего - у нее спроси... Весь шум и гам
сыщики творят.
Поискал Жилло взглядом ту красавицу, что платок уронила. Вроде не
видно, а, может, голову повесила, шаль до бровей опустила, спрятала гордое
лицо? Тут только вздохнуть остается и идти своей дорогой.
И вот проходит Жилло, медленно-медленно и глядя в другую сторону,
мимо дверей спальни к дверям, ведущим на галерею, откуда ему следовало
спуститься во двор и сесть в лекарскую карету. Вдруг на краткий миг
прижалось к нему горячее тело!
- Молчи! Спрячь... - шепнул голос.
И скользнуло что-то мягкое за пазуху.
Глянул Жилло - а это ведь она, соколица сероглазая, что платочек
оброненный у его ног поднимала. Только стоит она уже у стены, прижавшись
спиной, и смотрит на разгром в спальне. Словно и не она его сейчас телом
да дыханием обожгла.
Не замедляя шага, вышел Жилло из девичьей мастерской - а точнее,
вылетел, потому что ног под собой он не чуял. Пропали ноги куда-то и
объявились, треклятые, когда галерея поворот сделала и из перил сломанная
балясина вылезла. Так двинула чуть пониже колена - Жилло сразу понял, на
каком он свете. Спустился, ругая себе под нос треклятую балясину, а тут
его гвардеец, которому из окна башни было приказано, перехватил и пошел
следом.
И были те минуты, что Жилло спускался с галереи в замковый двор и,
сопровождаемый гвардейцем, шел к карете, последними спокойными минутами за
вечер - впрочем, уже и не вечер, дело шло к полуночи.
Кабироль со знакомым стражником языками сцепился - гвардеец на ходу
подхватил его за шиворот и увлек. Потом подбородком на козлы указал -
занимай место, значит. Кабироль встряхнулся и перед тем, как лезть наверх,
к приятелю своему повернулся рукой помахать.
У самой кареты, когда оставалось только дверцу открыть и внутри
поместиться, услышал Жилло из Девичьей Башни шум какой-то несусветный.
Гвардеец, что с ним был, тоже туда голову повернул. А стражник, стоявший
рядом с каретой, и вовсе взвизгнул, тыча факелом куда-то вверх. Задрали
Жилло с гвардейцем головы. И увидели они - кого бы вы думали, господа
любезные? Молодого графа!
Он стоял между зубцов невысокой, приземистой Девичьей башни - и стоял
с клинком в руке!
То есть, не настолько было светло, чтобы узнать человека на башне в
лицо. Но во дворе хватало факелов, да и стройная тонкая фигура молодого
графа достаточно хорошо была знакома слуге - ведь Жилло лет пять, не
меньше, прожил в замке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17