«Разве я могу с таким рубцом в гости ехать?..»
По дороге Вадим спросил у Лагоденко:
— Как твоя тяжба с Козельским?
— Что? Ах, это… Давно уже выковырял из зубов.
— Ты сдал ему?
— Ему — нет. Я Ивану Антонычу сдал. Хватит с меня Козельского.
— Ну, а насчет Севастополя как?
— Что-что? — Лагоденко удивленно посмотрел на Вадима и, вдруг вспомнив, нахмурился. — А! Пока не знаю еще… Может быть, я уеду.
— Чудак ты! — рассмеялся Вадим невольно. — И упорный чудак! Хоть бы раз в жизни сказал: «Ну, не прав был, сболтнул зря…»
— Это верно. Характер у меня неудобный, — легко согласился Лагоденко. — Так тебя ж, Дима, воспитывали где? Дома. А меня где? На улице.
Завод находился в другом конце города. Надо было ехать на троллейбусе и потом на метро. Когда они уже сели в троллейбус, их неожиданно догнал Сергей. Пробившись сквозь зароптавшую очередь, он прыгнул в вагон на ходу и уцепился за Вадимовы плечи.
— Ну нет, без меня не уедете! — крикнул он, толкая Вадима кулаком. — Гражданин, что вы повисли, как мешок? Расставил тут спину, а сзади люди падают…
В троллейбусе возбужденным голосом он объявил:
— Мне необходимо на завод. Хорошо Спартака встретил, он сказал, что вы только-только ушли…
В последние дни Сергей повсюду очень бурно расхваливал решение бюро о связи с заводом и с нетерпением ждал первой поездки. Он уговорил Спартака включить его в состав делегации.
Теперь Сергей громко шутил в вагоне, как у себя в комнате, рассказывал отдельные смешные места из «капустника» и тут же прикладывал палец к губам: «Тсс! Не имею права разглашать». Веселое его появление всех оживило, даже постороннюю публику, один только Лагоденко сразу насупился и умолк на всю дорогу.
— Адмирал-то надулся, а? — шепнул Сергей Вадиму. — Я ему всегда как эта самая… магнитная мина. Беда!
— Только вот что, ребята, — строго сказала Нина Фокина, когда они вышли из метро. — По дороге мы могли балагурить и валять дурака, а на заводе надо держаться солидно. Надо помнить…
— Что мы представители, — перебил ее Сергей, — олицетворение, так сказать, и авангард…
— Сережа, я не шучу.
— Нинон, все будет прекрасно! Ведь я с тобой. Опирайся на меня как на глыбу. Я буду говорить с ними только о производственных проблемах.
— Прекрати, Сергей, — сказал Вадим, невольно улыбаясь. — Ты действительно что-то…
— Да бросьте вы! — вдруг сердито отмахнулся Сергей. — Вздумали меня серьезно поучать! Да я лучше вас всех знаю завод и заводских ребят. Слава богу, перебывал, перевидал!..

Комитет комсомола помещался на третьем этаже большого кирпичного здания в глубине двора. Здесь же, во дворе, был гараж. Несколько машин стояло под открытым небом. Около одной из них возились два механика в комбинезонах. Один лежал под кузовом, раскинув ноги, другой сидел на корточках. Заметив Андрея Сырых, он встал и приветственно помахал ключом.
Андрей кивнул в ответ. Пройдя несколько шагов, он пробормотал Вадиму, взволнованно усмехаясь:
— Помнят еще… Это Женька Кошелев, слесарь гаража. Баянист.
В комитете комсомола их встретил очень высокий, плотный, накоротко остриженный юноша — секретарь комитета Кузнецов. Он улыбался доброжелательно и спокойно, без всякого смущения, и крепко пожал всем руки, а Андрею дружески подмигнул. В комитете был еще смуглый паренек с черными, строгими глазами — на руке у него, прямо на манжете гимнастерки, были надеты большие «зимовские» часы, а из нагрудного карманчика торчал хоботок штангенциркуля.
— Шинкарев, Глеб, — твердым баском назвал себя паренек.
— Член комитета. Производственный сектор, — сказал Кузнецов. — Кстати, он наш лучший резьбошлифовщик. О нем недавно в «Комсомольской правде» писали.
— Да, я читал про вас, — сказал Сергей. — Это несколько дней назад? Забыл, как называется статья. Читал, одним словом.
— Вот. Дни у нас теперь горячие… Видите плакат? — Кузнецов указал в окно с видом на заводской двор.
На стене противоположного корпуса висело длинное полотнище: «Товарищи рабочие, инженеры и техники! Дело нашей чести — выполнить годовой план к 20 декабря!»
— Сегодня, как вы знаете, восемнадцатое. Главный инженер с ночи из сборочного не выходил. Мне вот тоже…
Зазвенел телефон. Кузнецов снял трубку и сказал, прикрыв ее ладонью:
— Вы садитесь пока, товарищи. Сейчас мы с вами пойдем на территорию. — Он прижал телефонную трубку плечом. — Да? Откуда?.. Кузнецов… Какие списки?.. Я же вам подавал в начале месяца… Да… Всего в школах рабочей молодежи сто двадцать человек… Да, да… Ладно, завтра пришлю.
— Ты покажи ребятам комсомольскую газету, — сказал Андрей, когда Кузнецов повесил трубку.
— А мы ее теперь на территории вешаем. Нет, пусть сначала пройдут по заводу, посмотрят, им же интересно…
Опять раздался звонок.
— Кузнецов слушает. Здравствуй, Петр Савельевич… Нет, ничего не говорил… Ну… Сколько тебе, двух человек? Ладно, вечером на партбюро… Нет, сейчас не могу… Я ими не распоряжаюсь, все! Вечером, да! — Он бросил трубку. — Идемте, товарищи.
Схватив кепку с вешалки, он стал так торопливо надевать свое кожаное пальто, словно боялся, что вот-вот еще кто-нибудь позвонит. И действительно, когда все уже вышли в коридор и Кузнецов запер дверь на ключ, из комнаты донесся приглушенный звонок.
— Вот черт… — искренне огорчился Кузнецов. — Ну ладно, я вас догоню!
— Деятель-то, видно, начинающий, — тихо сказал Сергей. — На каждый телефонный звонок бегает.
— Нет, он уже второй год секретарем, — сказал Андрей. — А я еще помню, как он из ремесленного пришел. Слесарем работал у нас в инструментальном. — Андрей усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137