Он смутился.
- А разве не здесь проходит передний фронт нашего жития? - закончил
Крошка.
- Здесь! - хором воскликнули Гурвиц и негоциант, да так смело, что
даже не поверили самим себе.
- Я не прочь посмотреть, - сказал я, - но... вечер уже.
- Утро! - крикнули они и мы ринулись на новый бастион.
В этот раз никто не встречал. В тесном холле затхло пахло и, пуржа,
взвивались ураганчики бумажной пыли, нанося по углам барханы. Над
пустующей вахтой бормотал громкоговоритель. Запустение задумчиво
перебирало струны скоробленного от старости тюля на окнах и шёпотом
повторяло возмущенные крики и дикий топот, просачивавшиеся со второго
этажа. По спиральной железной лестнице мы тяжко взобрались наверх и нашли
кабинет, из которого исходил шум. Гурвиц резко распахнул дверь и, выбросив
вперёд руку, сжимающую красное удостоверение, ужасным голосом заклокотал:
- Продолжать работать!.. Орден Кольца Молотила! Не обращать
внимания!!
Пять человек - а столько их было в комнате - испуганно взглянули на
нас и быстро отвернулись, словно ничего-то и не заметили. У четверых из
них на макушке лежала красная тряпочка с привязанными к уголкам
бубенчиками - при резких телодвижениях эти бубенчики заливисто надрывались
звоном. Эти четверо и назывались Комиссией по Изобретениям, а возглавлял
её председатель - ссутуловатый, шаркающий подошвами по полу, в синем
пиджачке, с картофельным носом мужчина средних лет, назовем его А. Даже
встретившись с ним в темноте можно было догадаться, что он и есть
председатель своих коллег, хотя, по-видимому, и не самый председательный
из всех председателей такого рода.
- Га-га-га, - хохотнул он, - и эта штука пашет?
- Я только... объяснял, - начал было пятый в комнате, Изобретатель, и
речь его от неуверенности была лакуничной. - Аппарат работает!..
Чертежи... Опытный экземпляр...
- Так, - сказал Б., второй из Комиссии, маленький ростом, ладно
скроенный, чернявый, с просединоватой бородкой. И после этого
"затормозил". Девятнадцать минут шестьдесят две секунды молчания.
- Эо-о-о, - отозвался возмущенно В., показав всем подбородок бычьей
морды, - но ещё же н...не должно бы-ыть п...перерыва! - его циклопический
рост и телосложение указывали не то на борца, не то на баскетболиста.
Теперь гости ждали что скажет четвёртый. Слой жира под щеками и в
других местах под кожей того передвигался, следуя неизвестным течениям -
мощная прослойка, которую, не опасаясь безработицы, могли изучать и
описывать в кипах до смешного серьёзных научных журналах и академических
программных фолиантах два-три молодых института и с десяток шарашкиных
контор.
Г. ошарашенно похлопал глазами.
- Аппарат?! А давайте посмотрим на него с другой стороны!
Комиссия переглянулась. Комиссия подняла указательные пальцы вверх и
вразнобой нестройно встала. Комиссия с мелодичным звоном построилась в
колонну. Колонна, растянувшись в безумно длинного червя во главе с
председателем, обогнула объёмистое изобретение Изобретателя, поведшее было
усатым пеленгатором, и встала неровной шеренгой с другого его боку.
- Га-га-га, - вдруг загоготал председатель и даже прослезился: - А
вчера помнишь? Анекдот Опять Заливайко рассказывал! Гы-гы-гы! Смешно было.
- Умоляю! - чуть не рыдал Изобретатель.
- Ну и ну, - буркнул В.
- Да, так вот... - это снова Б. и "погружение".
Теперь снова все ждали мыслей Г.
- По скромному моему мнению, - начал тот издалека, но из такого, что
не просматривался и в подзорную трубу, - величайшим изобретением всех
времен и народов была техника безопасности...
Увы, его заоблачную мысль никто не понял. Непонимать таких людей
считалось обычным делом.
- Го-го-гоо, - ещё повыл председатель, прекратил и вытер слёзы краем
платочка с собственной макушки. Потом взмахнул рукой: - Да...ется минута
на созерцание издели с другой стороны...
Я подумал про себя: "Это халявщики! Люди, вместо того, чтобы делать
просто, делающие сложно. Люди, относящиеся к работе с халтурой, без искры
творчества. Часто другим они кажутся смешными, но до той поры, пока не
приходится расплачиваться".
Вдруг со стороны Комиссии послышались одиночные хлопки, а потом
бурные рукоплескания. Не медля, Изобретатель схватил изобретение за
антенну и с воплем: "Зарезали!" ринулся прочь, но, кажется, с железной
винтовой лестницей ему не удалось справиться и мы ещё долго слышали
дребезжащие металлические раскаты грома.

Глава пятая
Послушайте же теперь о дне, считаемом мной поворотным во всей этой
истории. Ибо именно тогда отверзлись очи и шелк розовый спал наземь,
допрежь обволакивавший ровно коконом пушистым тело мое и душу.
...Стоим это мы в кухне, помню, и кое-кто из приятелей тоже, беседуем
о насущном. Я активно вовлечен в разговор и вдруг получается, что я
замечаю исчезновение моего куратора Князя Гурвица. Это сразу несколько
смущает, потому что с остальными собеседниками меня познакомили только
что, это все хорошие знакомые Гурвица, но не мои. Неторопливый разговор
продолжается, но с каждой минутой мои ответные реплики становятся все
рассеяннее, я думаю о другом и досадно пропускаю очередную смену темы.
Внезапно оказывается, что приятели бурно обсуждают некие неизвестные мне
политические аспекты, и так как я не припоминаю их
предварительнопричинного развития, то понимаю, что попал в полосу
кратковременных выпадений из времени и пространства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29