Мне о тебе Помидур тут приходил, орал чего-то,
руками размахивал, скотина... Эй, робяты! - обратился он к
мальчишкам-практикантам. - Там ничего спробовать не надо?
- Нет, - робко ответил кто-то. - Только остывшее суп-пространство с
неравномерным непериодическим распределением твердообразной материи. Если,
правда, подогреть с помощью турбулентной конвекции.
- Не-а, - глухо отозвался Дегустатор и, неожиданно заметив Васю
Заодно, воскликнул: - Васек! А как тамочки с тортом делишечки, э?
Вася погрустнел и ответил:
- Я никак не могу найти коэффициент при минус первом члене
лорановском разложении в ряд функции добротности услада в зависимости от
сахарин-переменной.
Дегустатор зло поднатужился и, оторвавшись от подушек, сел кровати.
- Че вы мене здеся цифрами оперируете, - нахально.(Я, о-прежнему, как
дурак стоял у порога)- У мене... аа... своих хватает покамись, - он
покрутил пальцами у виска и неожиданно обратился ко мне: - Блюмбель,
садись, потолкуем о том, ээ... о сем, - он похлопал ладошкой по одеялу
возле себя, как иногда подзывают собачек. Я подошел чуток и облокотился о
стену. Мне тоже стало грустно.
- И мне, - срыгнув, сказал Дегустатор, - мне теперича, Блюмбель, уже
все отысячечертело. А вот раньше, еще в самобытность мою коммерческим
директором пивзавода... Эх, что за люди теперь пошли! Нисколько не
уважают. А ведь меня выжигали хваленым жэлезом!.. Что? Я что-то
неправильно сказал? - он часто замигал ресницами. - А, извините! Меня
выжигали паленым жэлезом...
- Самокритика, - буркнул один из поварят.
- Что?.. Да, и самокритика. Все в совокупности нещадно подорвало мой
организм, - он полез рукой под подушку, вытащил кусок хлеба и стал
противно жевать.
Мне стало дурно.
- Кухня в нашей жизни занимает важное место, - проговорил этот
гурман, вытаскивая пальцами кусок изо рта. - ...Блюмбель! А ведь чуть не
забыл, зараза, о чем просили! Не представил однополчан моих, - он указал
на перешептывающихся практикантов и стал перечислять, загибая пальцы. -
Эта Зажеватью, эта Зажирни, эта вота братья меж собой: Жрун, Жрунишка и
Пожирушка, а также их Жратишка, дале след Пузонберг, Превкушан и Едокцман,
ну и с ними, само собой, Васек Заодно.
- Наконец-то! - громко воскликнул Вася и взял меня за руку. - Я вас
провожу до гостиницы?
Голова раскалывалась, мои мозги кто-то мешал миксером.
- Если можно, - еле выдавил я.
- Куда вы мои други, в какие края полетели? - закудахтал нам вслед
Дегустатор.
Обратной дороги я не запомнил, да и не смог бы. Вначале я еще слушал
аккуратного Василия, а потом... не помню.
- Забудьте про Порфирия, - говорил он. - Хорошо, что он назвать меня
не забыл - а то бы до вечера мучились. Теперь-то уж все позади. Новый день
- новая песня. Завтра поступаете в ведомство принца; а с нас что возьмешь?
- у нас докука...
Едва забравшись в свой номер, не раздеваясь, я рухнул на кровать.

Глава третья
Так для меня начался третий день. Неужели уж третий!? Значит и время
бежит со скоростью света. Безобразие...
В неловкой позе я лежал, присохнув к дивану: жарища, по онемевшей
щеке ползут вылезшие изо-рта слюни, все плечо в оттисках бугорчатого
петроглифа, - короче, обыкновенные ощущения ожившего мертвеца.
Бу-б-бу-бум,бубумс, - затрещал колокольный звон на грани сознательной
слышимости. Будильник, наверное. Мамочки, каждый день новое - устаешь
удивляться. Иной раз не знаешь что и думать. Бумс-убум! Помилуй мя,
нерадивого за строптивое непослушание.
Плечо?!? Оголенное плечо? Я плохо соображал, но отлично помнил, как
накануне бухнулся спать в верхней одежде. Последняя - это я видел сейчас
собственными глазами - выглаженная свисала со спинки стула. А ну и а что
тут такого. Дуремония!
С трудом встав, я бессильно доплелся до холодильника и сделал хороший
глоток газировки. Ох и сны вы мои соники. После таких сеансов я точно
сомнамбула, и мозги набекрень, и сонно воротит в кювет. Проклятый сладкий
воздух!
Я сделал еще глоток. Стало легче. Потом походил по комнате, пару раз
дрыгнул руками-ногами в качестве разминки. Потом почитал свежую газету.
Потом... Потом... Потом опять повалялся в постели. Наконец, испытанный
метод сработал: естество избавляется от недостатка и пресыщения. Организм
стал отчаянно отказываться от безделья.
Тихо скрипнула дверь - это я выскользнул из номера; пробрался вглубь
прибранного коридора и вниз по черной лестнице, сквозь захламленный
полуподвальный бедлам и через черный ход вырвался на волю. Вздумалось
побродить по городу.
Я не понимал что происходит. Вначале-то (всего два дня назад!)
намеревался быть беспристрастным наблюдателем, приехал ради чистой
исследовательской работы и, естественно, не ожидал такой круговерти, в
которой мне отводилась роль марионетки в руках событий. Это мне ничуть не
нравилось.
Так, погруженный в себя, я обиженно прошагал несколько кварталов, а
микротайфунчики, крошечные ветерочечки обдували со всех сторон, - и не
замечал я, как народу становится все больше и больше, и не проулок это
уже, а проспект, величаво вливающийся в площадь. Бурлящим и бубнящим
течением толпы, словно волной на берег, меня снесло к изящной лавочке.
Сел. И наконец-то оборотился в наблюдателя.
По отмосткам вдоль стен домов, прилегающих к площади, шатались
обросшие щетиной унылые диадохи, пугая редких там прохожих и друг друга
своим видом и численностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29