[20 мая/1 июня.] Опять волнение души. Страдаю я ужасно. Тупость, мертвенность души, это можно переносить, но при этом дерзость, самоуверенность. Надо и это уметь снести, если не с любовью, то с жалостью. Я раздражителен, мрачен с утра. Я плох. Встал рань[ше]. Пил кофе с детьми. Читал Hypatia. Получил письмо Черткова. Луч света в мрак, еще сгустившийся с приездом Тани. Просители: Кубышкин плачет. Лошадь его продали за 1 Г рубля. Он плачет. Нет нравов. Баба вдова, сама пята, отбирают землю. Тарас и Константин подрались с Оси[пом]. Старшина их хочет сечь. Михеев жалуется, что его обделили.
И Ник[олай] Ермишк[ин] на сходке кулаки сучит -- пьяный. Няня говорит, что сколько ни помогай родным, под старость никто добра не вспомнит -выгонят. Попадья говорит, что нынче не возьмут замуж без денег. -Кузм[инские] говорят про моды и деньги, к[оторые] для этого нужны. Как тут жить, как прорывать этот засыпающийся песок? Буду рыть. Курил и неприятным тоном заговорил за чаем (2).
[21 мая/2 июня.] Раньше. С детьми кофе. Читал Hypatia. Пропасть просителей. Обделенные землею вдовы, нищие. Как это мне тяжело, п[отому] ч[то] ложно. Я ничего не могу им делать. Я их не знаю. И их слишком много. И стена между мной и ими. Разговор за чаем с женою, опять злоба. Попытался писать, -- нейдет. Поехал в Тулу. Дорогой мать с дочерью. Ее зять каменщик повез мужика за Сергиевское. Его соблазнило богатство мужика (он хвастал, что берет 2000 за невестой), и он в долу стал убивать его взятым с собою топором. Тот вырвал топор. Этот просил прощенья. Тот выдал его в деревне. Ведь это ужасно! Резунова старуха приносила выдранную Тарасом косу в платочке. Как помочь этому? Как светить светом, когда еще сам полон слабостей, преодолеть к[оторые] не в силах? В Туле, не слезая с лошади, всё сделал. Вернулся в 6. Почитал и шил сапоги. -- Долго говорил с Таней. Говорить нельзя. Они не понимают. И молчать нельзя. -- Курил и невоздержен (2).
[22 мая/З июня]. Поздно. Говорил с детьми, как жить -- самим себе служить. Верочка говорит: Ну хорошо неделю, но ведь так нельзя жить. И мы доводим до этого детей! Пробовал писать -- тщетно. Слабость и праздность. Пойду ходить.
Хорошо думал, гуляя, о своей жизни -- как все дурное в себе, т. е. там, откуда его можно вынуть. О хозяйстве -- лошадях заботился и распорядился. Пришел домой, стоит в кусту раздетый золоторотец ярославец из учительской семинарии. Я хорошо с ним поговорил по душе, но дал мало и не оставил его у себя (1). В воспоминании о нем раскаяние. После обеда поехал верхом -праздно (2). Дома был мрачен, потом сидел с своими и шил сапоги. Не знаю, долбит ли моя капля, а невольно капля всё падает. Нынче думал: родись духом одна из наших женщин --Соня или Таня, что бы это была за сила. Это вспыхнул бы огонь, к[оторый] теплился. -- Решил на гулянье, что главная причина моего дурного: невоздержание -- пищи, плотское, куренье.
[23 мая/4 июня.] Встал поздно, бодро. Проситель Щекинской мужик, очевидно, только выпросить что-нибудь и учитель буржуазно-глупый -- боится, что у него авторский талант, а он зароет его. Мягко, но ясно сказал ему, чтобы он бросил. Сажусь писать. Ничего не вышло. Пошел ходить, как шальной, с Чепыж. Оттуда в Засеку. Много думал о жене. Пало любить, а не сердиться, надо ее заставить любить себя. Так и сделаю. Почти не курил. Вечер ездил с Машей и шил сапоги весело.
[24 мая/5 июня.] Рано. Голова болит. И не пытался писать. Покосил. Пошел на пчельник. День прелестный. В такие дни сидят по городам и невольные мученики в крепостях. Отравляет. Нынче Телятинская баба. Сама пята. Мужа М[ировой] С[удья]
посадил на 8 месяцев. Читал Августина. Есть хорошее. Chercher la vie dans la region de la mort [Искать жизнь в области смерти.] Ездил верхом. Хорошо. Всё живое. Говорил за чаем для Тан[и] дочери. Кажется, она слушает. Правда, я мягче, ближе к любви с женою. Курил больше.
[25 мая/6 июня.] Раньше. Покосил. Просители. Опять бабы досаженных мужьев. 4 -- таких. Две Телятинские за воровство, две Щскинские за сопротивление власти. Ходил с девочками, собирали цветы. После обеда -тоска. Пошли было на Козловку. Мум ушел от Маши. Она, бедная, расплакалась. Вечером немного ожил. Не мог быть любовен, как хотел. Очень я плох. Письма от Озмидова -- нужда. Он не свободен. И от переводчицы. Да, забыл -- утром пошел было, вернулся и писал.
[26 мая/7 июня.] Я ужасно плох. Две крайности -- порывы духа и власть плоти. Миша Кузм[инский] какой неиспорченный еще мальчик. И его будут искусственно портить во имя:? Ходил по Заказу. Мучительная борьба. И я не владею собой. Ищу причин: табак, невоздержание, отсутствие работы воображения. Всё пустяки. Причина одна -- отсутствие любимой и любящей жены. Началось с той поры, 14 лет, как лопнула струна, и я сознал свое одиночество. Это всё не резон. Надо найти жену в ней же. И должно, и можно, и я найду. Господи, помоги мне.
Ездил верхом в Ясенки. Разговор с Таней д(очерью) хороший.
[27 мая/8 июня.] Раньше. Читаю Августина. Ходил по шоссе. Вдруг совершенно спокоен. Много думал о том, что учение искупления Павла, Августина, Лютера, Редстока -- сознание своей слабости и отсутствие борьбы -- имеет великое значение. Борьба, надежда на свои силы, ослабляет силы. Не мучить себя, не натягивать струны и тем не ослаблять ее. А кормить себя пищей жизни. То же самое, что искупление. Очень интересно узнать -будет ли меня теперь также мучить искушение с тех пор, как я не буду бороться с ним.
Два дня хорошо. После обода поехали навстречу Кузмин(скому). У них ненависть. Потом я пошел один на Козловку к мальчикам. Чудная ночь. Мне так было ясно, что жизнь наша есть исполнение возложенного на нас долга. И все сделано для того, чтобы исполнение это б[ыло] радостно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39