Лев Николаевич Толстой
Соединение и перевод четырех Евангелий

Соединение и перевод четырех Евангелий

ТОЛСТОВСКИЙ ЛИСТОК №6
В сжатии составителя «Толстовского листка» (Владимира Александровича Мороза)
По завещанию Л.Н. Толстого перепечатка разрешается безвозмездно



«Если религия не на первом месте, она на последнем»

«...причины угнетения находятся в самом народе, а не вне его, сам народ поставил себя в такое положение, отступив от истинной веры»

«То, что я отрекся от церкви, это совершенно справедливо. Но я отрекся от нее не потому, что я восстал на Господа, а, напротив, только потому, что я всеми силами души желал служить ему»

«Для христианина нет и не может быть никакой сложной метафизики. Все, что можно назвать метафизикой в христианском учении, состоит в простом понятном всем положении, что все люди – сыны Бога, братья и потому должны любить Отца и братьев и вследствие этого поступать с другими так же, как желаешь, чтобы поступали с тобой»

«в том-то и сила христианского учения, что оно из области вечных сомнений и гаданий переводит вопросы жизни на почву несомненности»

Л. Толстой

ГОЛОС ТОЛСТОГО (от составителя)

Слово свободно. Но в несвободе, запрещенное, оно не переходит в “свободу слова”.
Обращенная к человечеству на рубеже XIX – ХХ веков религиозная проповедь Толстого, в несвободе – при единовластном царстве православной церкви и самодержавного государства – почти не была услышана: «Людей, разделяющих мои взгляды, едва ли есть сотня».
Толстой, как и религиозный мыслитель, проповедник христианского учения, был беспощадно гоним. Получал угрозы убийства и однажды, по почте, веревку – чтобы убил себя сам. В разные годы гонение испытали самые близкие помощники и единомышленники Толстого (личный секретарь Николай Николаевич Гусев был уведен из Яснополянского дома, посажен в тюрьму и затем сослан в Чердыньский уезд, Владuмир Григорьевич Чертков под угрозой ареста выслан за границу без права возвращения в Россию). Рассыпались готовые типографские наборы запрещенных сочинений Толстого. Арестовывались и сжигались выпущенные тиражи книг, а удавшееся их распространение грозило тюрьмой. Издатели устрашались судом и штрафами. Позже безгранично преданная отцу младшая дочь Александра не избежала первых советских кутузок.. Особое озлобление российского общества, уже беременного революцией – то есть готовностью в неслыханных масштабах убивать друг друга, – вызывал приписываемый Толстому (наделе лишь выдвинутый им на первое место в христианском учении) не устраивавший никого ни в какие времена завет Христа – НЕПРОТИВЛЕНИЕ ЗЛУ НАСИЛИЕМ.
Всякая власть безбожна. В дни набирающей силы, откровенно безбожной власти, толстовцев стали убивать. “...толстовщина в полной мере разоблачает себя, как та сила, против которой направлен наш пролетарский атеизм... толстовщина дает оплот кулацкой идеологии, помогает кулакам бороться с большевиками под прикрытием лицемерного религиозно-нравственного учения о непротивление злу ... кулак, сектант, интеллигент, бесчисленные гады... все они имеют в аргументации Толстого верную нравственную самозащиту... Социализм для толстовщины – худший, самый ненавистный «дьявол»... Толстой и толстовщина относятся к числу тех явлений, против которых трудящиеся массы должны бороться... Толстой не ставил перед собой иных задач, как только выяснения основного, интересовавшего его вопроса, – вопроса о боге... пролетариат должен изжить и преодолеть вредное влияние толстовщины" («Атеист», 1928 г.).
Наибольшее рвение в неприятии Толстого проявляли те, кто, или вовсе не зная учения, или, не уяснив исток его – боль и любовь к людям, узнавал о нем от его сознательных извратителей и хулителей. Так будет до тех пор, пока свое суждение о Толстом люди будут выводить из существующего на сегодня толсто ведения, которое, не принимая источник, питающий мировоззрение Толстого – Иисусово понимание Бога, не принимает и толстовского учения о Боге.
Непонятый, изуродованный атеистическим толкованием Толстой отдан в среду образования (от школы до академий), и непонятым, не принятым ни душой, ни сердцем от академий, по порочному кругу, снова возвращен школе. Мимо познания.
Чтобы не стать невольно причастным к гонению Толстого, не встать тем самым на пути движения истины от души к душе, надо, внимая совету Блока, «торопиться понимать Толстого с юности, пока наследственная болезнь призрачных дел и праздной иронии не успела ослабить духовных и телесных сил». Чтобы не оказаться затянутым мнимыми знатоками и исследователями толстовского мировоззрения в ложное понимание, в неведение, что есть Толстой на самом деле, надо, постоянно углубляясь, изучать Толстого.
Мы переживаем время, какого, может быть, никогда не было в России. Оно позволяет вывести мысль Толстого хотя бы вровень с другими, поначалу хотя бы в так называемый плюрализм, чтобы мысль Толстого могла открытьсянам, его современникам, ведь последние десять лет своей жизни Толстой жил в «наше время», начав новый век новым пониманием христианского учения.
Как раньше, так и теперь голос Толстого есть проверка «гласностью» – гласности, "свободой словасвободы. Проверка – действительно ли мы переживаем время, какого никогда не было в России, когда религиозная мысль Толстого может стать достоянием всех.
Цель этого издания – вывести из забвения великого религиозного мыслителя, о котором мало или почти ничего не известно просвещенному человечеству, тогда как обращение к мировоззрению Толстого и вживление его в жизнь людей могло бы означать не только возрождение России, но и спасение рада человеческого, стоящего на грани самоуничтожения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24