Его отец был кузнецом, и он тоже
стал кузнецом, еще более искусным. Кузнецов Сын звали его, пока его отец
был жив, а потом - просто Кузнец, ведь к этому времени он стал лучшим
кузнецом от Дальнего Истона до Западного леса и в своей кузнице мог
сделать любую утварь. В основном, конечно, это были простые и полезные
вещи, из тех, что нужны каждый день: орудия для пахаря и инструменты для
плотника, кухонная утварь, котлы и сковороды, скобы, засовы и дверные
петли, крюки и подставки, каминные решетки и подковы и все что угодно. Все
эти предметы были не только прочными и долговечными, но они были еще и
красивыми, каждый сделан с любовью, ими было приятно пользоваться, и на
них было приятно взглянуть.
Иногда, когда у Кузнеца оставалось время, он делал вещи для
собственного удовольствия, и они были прекрасны, потому что он мог придать
металлу легкость и нежность ветки с листьями и цветами, но эти ветви были
прочнее железа. Никто не мог пройти мимо выкованных им решеток или ворот,
не остановившись, чтобы полюбоваться, но никто никогда не смог бы войти в
эти ворота, будь они заперты. И когда он делал такие вещи, он пел, и все,
кто был поблизости, забыв о делах, шли к кузнице послушать его пение. Вот
и все, что люди знали о Кузнеце. Этого было вполне достаточно и даже
больше того, чего добилось большинство жителей поселка, даже самых
мастеровитых и трудолюбивых. Но у Кузнеца было кое-что еще. Он мог
путешествовать по Сказочной стране, и многие места там он знал настолько,
насколько способен их узнать смертный; но так как многие в поселке стали
(к тому времени) похожими на Ноукса, кроме своей жены и детей он больше
никому о ней не рассказывал. Его женой была Нелл, та самая, которой он
когда-то отдал серебряную монетку, его дочку звали Нэн, а сына - Нэд, Сын
Кузнеца. От них у него не было секретов, ведь они могли видеть, как звезда
сияла у него во лбу, когда он приходил со своих прогулок, на которые он
отправлялся один по вечерам, или когда возвращался домой из долгих
путешествий.
Время от времени он покидал поселок, иногда пешком, иногда верхом, и
все считали, что он отлучился по делам. Иногда так и было, а иногда и нет.
Во всяком случае, он отправлялся туда не для того, чтобы получить заказы,
или купить чугунных чушек и угля для кузницы, хотя он никогда не забывал о
делах и умел, как говорится, превратить пенс в два. Но у него были свои
дела в Сказочной стране, и он был из тех, кому открыт туда путь. Звезда
сияла у него во лбу, и он был там в безопасности - как только может быть в
безопасности смертный в этой опасной стране. Малое Зло избегало Звезды, а
от Великого Зла он был храним.
И он был благодарен невидимым хранителям, потому что вскоре стал
мудрым и понял, что путь к Сказочным чудесам лежит через великие
опасности, и что Злу нельзя бросать вызов, не имея такого оружия, которого
не удержать в руках смертному. Он стал учеником и путешественником, а не
воином; и хотя он мог бы со временем выковать оружие, которое в его мире
вошло бы в легенды и на которое не хватило бы всей королевской казны, он
знал, что в Сказочной стране это не идет в счет. Так что среди всех вещей,
что он выковал за свою жизнь, не найти ни меча, ни копья, ни наконечника
для стрелы.
Вначале Кузнец отваживался путешествовать лишь среди малых народцев и
кротких созданий, обитающих в лесах и долах Ближней Сказочной страны, по
берегам прозрачных вод, в которых сияют по ночам странные звезды и на
рассвете отражаются разгорающиеся пики дальних гор. Иногда во время своих
недолгих прогулок он мог проводить время, рассматривая лишь
одно-единственное дерево или цветок; но позже в дальних путешествиях он
видел вещи столь жуткие и прекрасные, что не мог ни отчетливо вспомнить,
ни описать их, хотя он и знал, что они оставили глубокие отметины на его
сердце. Но некоторые вещи он не забывал, и они хранились в его памяти, как
чудеса и тайны, которые он вспоминал снова и снова.
Когда Кузнец впервые осмелился зайти далеко в места, где он никогда
не бывал, он надеялся достигнуть самых дальних границ страны, но ему
преградили путь высокие горы, и, обходя их, он в конце концов вышел на
пустынный берег. Он стоял у Моря Безмолвного Шторма, где синие волны,
похожие на покрытые снегом вершины гор, бесшумно катились из Мрака к
широкому берегу, вынося туда белые корабли, возвращающиеся из битв на
Границах Тьмы, о которой люди не знают ничего. Он видел, как воды вынесли
огромный корабль и, пенясь, откатились беззвучно. Эльфы - морские воины,
высокие и грозные, со сверкающими мечами и копьями и жгучим светом очей -
неожиданно грянули Песню Победы, и сердце Кузнеца было поражено страхом,
он пал ниц, и они прошли мимо и скрылись среди наполнившихся эхом холмов.

Поняв, что побывал в Царстве Островов, осаждаемых Морем, Кузнец
больше никогда не заходил на этот берег, он устремил свои мысли к горам,
желая проникнуть в самое сердце Сказочного королевства. И однажды, когда
он искал проход, на него пал серый туман, и, потеряв дорогу, Кузнец долго
блуждал, пока туман не сдуло прочь, и тогда он увидел, что перед ним
расстилается широкая равнина. Вдали он видел Великий Холм Теней, и из этих
теней, словно из корня, устремлялось ввысь, в небо, Мировое Дерево, и его
свет был как свет солнца в полдень, и без счета на нем листьев, цветов и
плодов, и не было из них двух одинаковых.
Кузнец больше никогда не видел этого Дерева, хотя часто отправлялся
на поиски его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10