VadikV


3
Марк Твен: «Трогательный
случай из детства Джорджа Вашингтона»



Марк Твен
Трогательный случай из детства Джорджа Вашингтона





Аннотация

Марк Твен (1835Ц 1910) Ц великий амер
иканский писатель, ставший в один ряд с такими мастерами слова, как Дикке
нс, Чехов, Гоголь. Его произведения, щедро усыпанные блестками юмора, весе
лого, беззаботного, а порой едкого и саркастического, продолжают свой пу
ть к душам людей всех возрастов.

Марк Твен
Трогательный случай из детства Джорджа Вашингтона

Если вашему соседу доставляет удовольствие нарушать священное спокойс
твие ночи хрюканьем нечестивого тромбона, то ваш долг примириться с этой
злосчастной музыкой и ваше святое право пожалеть беднягу, которого неод
олимый инстинкт заставляет находить усладу в столь нестройных звуках. Н
е всегда я думал так; подобное отношение к музыкантам-любителям родилос
ь во мне на основе некоторого тяжелого личного опыта, сопутствовавшего р
азвитию сходного инстинкта по мне самом. Ныне, когда этот язычник напрот
ив, который с неправдоподобно малым успехом обучается игре на тромбоне,
принимается по ночам за свое инквизиторское занятие, я не шлю ему прокля
тий, но горько о нем сожалею. Десятью годами раньше я спалил бы его дом за п
одобное издевательство. Мне случилось в те поры стать на две-три недели ж
ертвой скрипача-любителя, и муки, которые я претерпел от него, не опишешь
никакими словами. Единственное, что он умел играть, была песня «Старый Дэ
н Тэккер», но играл он ее так отвратительно, что у меня просто судороги дел
ались, а если я в это время спал, меня начинали мучить кошмары. Все же, пока о
н ограничивался «Дэном Тэккером», я терпел и воздерживался от насилия. Н
о когда он затеял новое надругательство и попытался сыграть «Мой дом род
ной», у меня лопнуло терпение, и я спалил его. Потом я подвергся агрессии с
о стороны другого несчастного, который чувствовал призвание к игре на кл
арнете. Инструмент у него был из рук вон плох, но он играл всего лишь одну г
амму, и я позволил ему, как и первому, пастись в пределах своей привязи; ког
да же он наконец отважился на какую-то ужасающую мелодию, я почувствовал,
что под воздействием этой утонченной пытки разум покидает меня, отправи
лся к нему, и его постигла та же участь. В последующие два года я спалил люб
ителя-корнетиста, трубача, студента-фаготиста и какого-то дикаря, чьи му
зыкальные запросы удовлетворялись простым барабаном.
Разумеется, я подпалил бы и этого тромбониста, попадись он мне тогда. Тепе
рь же, как я уже сказал, я предоставляю ему погибать самому, ибо у меня есть
личный опыт музыканта-любителя, и я испытываю к такого рода людям только
глубочайшее сочувствие. Кроме того, я убедился, что в душе каждого челове
ка дремлет склонность к какому-нибудь музыкальному инструменту и неосо
знанное стремление научиться играть на нем, которое в один прекрасный де
нь может пробудиться и заявить о своих правах. А потому вы, извергающие ру
гательства, когда вашу сладостную дрему нарушают безуспешные и деморал
изующие попытки подчинить себе скрипку, берегитесь, ибо раньше или позже
, а пробьет и ваш час! Вошло в обычай и стало общепринятым проклинать бедны
х любителей, когда они отрывают нас от сладких сновидений какой-нибудь о
собенно дьявольской нотой, но, принимая во внимание, что все мы сделаны из
одного теста и всем нам для развития своего музыкального таланта нужна п
ропасть времени, это несправедливо. Я милосерден по отношению к своему т
ромбонисту. Охваченный вдохновением, он иногда испускает такой хриплый
вопль, что я вскакиваю с постели, обливаясь холодным потом. Сперва мне каж
ется, что происходит землетрясение, потом я соображаю, что это тромбон, и у
меня мелькает мысль, что самоубийство и безмолвие могилы были бы желанн
ым избавлением от этого ночного кошмара. И старый инстинкт властно влече
т меня к спичкам. Но первая же спокойная, хладнокровная мысль возвращает
меня к сознанию, что тромбонист Ц невольник своей судьбы, несущий свой к
рест в страданиях и горе. И я отгоняю прочь внушенное недостойным инстин
ктом желание пойти и спалить его.
После довольно долгого периода невосприимчивости к чудовищному умопом
ешательству, заставляющему человека делаться музыкантом, тогда как бог
повелел ему пилить дрова, я в конце концов пал жертвой инструмента, назыв
аемого аккордеоном. Ныне я страстно ненавижу это изобретение, но в то вре
мя, о котором я рассказываю, меня внезапно обуяло возмутительное идолопо
клонническое влечение к нему. Я раздобыл аккордеон достаточной мощност
и и принялся разучивать на нем «Застольную». Теперь мне кажется, что на ме
ня снизошло тогда какое-то вдохновение, позволившее мне, пребывавшему в
состоянии полнейшего невежества, выбрать из всех существующих музыкал
ьных сочинений именно то, которое наиболее отвратительно и невыносимо з
вучит на аккордеоне. Не думаю, чтобы на свете нашлась другая мелодия, с пом
ощью которой я смог бы за недолгий срок своей музыкальной карьеры причин
ить столько страданий окружающим.
Поупражнявшись неделю, я пришел к тщеславному выводу, что могу несколько
улучшить мелодию этой песни, и начал добавлять к ней разные маленькие ук
рашения и вариации, впрочем, по-видимому, без особого успеха, так как явил
ась моя хозяйка, явно недовольная столь безрассудными затеями. Она сказа
ла: «Вы не знаете еще какой-нибудь мелодии, мистер Твен?
1 2