О причинах его пребывания в столь позднее время в столь пустынном
месте стоит сказать отдельно.
Сызмальства Шура считал себя сельским интеллигентом и философом, хотя
за свою долгую жизнь сумел закончить только семь классов сельской школы и
прочитать примерно столько же книг - в основном о селе.
Все свое свободное время он посвящал размышлениям об устройство мира,
о философии планеты Земля и о месте Человека на этой планете. Во время
раздумий Шурик любил смотреть на звезды, а поутру записывал особо удачные
мысли на листках перекидного календаря за 1967 год, что имелся на его
рабочем месте в МТС.
Среди этих записей выделялась, например, такая аксиома: "Люди -
тупиковая ветвь человечества". Или еще: "Птицы летают потому, что, если
упадут, им будет больно".
Но особняком стояло следующее Шуриково изречение, которое он
почерпнул во время поездки в областной центр. В тот раз, разъезжая по
улицам большого города, он разглядел из кузова грузовика плакат: "Земля -
колыбель человечества, но нельзя же вечно жить в колыбели". Врожденная
заторможенность дала о себе знать: Шурик запомнил только первые пять слов.
Но и в таком виде лозунг произвел громадное впечатление на Сироткина и
заставил пульс его мысли биться сильнее.
"Земля - колыбель человечества, но нельзя!" - и никаких гвоздей.
В третьем часу ночи он заметил в районе созвездия Лебедя несколько
светлых пятен. Шурик слышал разговоры о летающих тарелках и теперь
радостно встрепенулся, наблюдая посадку пяти белых куполов. "Братья по
разуму могут прийти так неожиданно, что мы их даже не будем ждать, -
подумал он. - Надо будет как-нибудь записать."
Белые полусферы беззвучно приближались к земле. Шура хлебнул из
бутылки кваса и отправился изучать новое необычное явление. Ночь сулила
много интересного.

У Карабаса редко было свободное время, чтобы заняться любимым делом.
Но в это утро он твердо решил отойти от всего и расслабиться.
До одиннадцати он сидел на полу и вырезал фотографии из книг и
журналов, затем разрезал их на квадратики и наклеивал на кубики, которых
он запас не меньше сотни. Закончив приготовления, он выкурил вишневую
сигару и приступил к делу.
Сначала сложим кубики вот так. Квадратики слились в фотографию
атлетически сложенного мужчины в ярких плавках. Теперь перевернем третий
ряд - у мужчины появились две отвислые сморщенные груди. Переворачивая еще
один ряд - под грудями выросли смуглые ягодицы. А теперь самое интересное
- переворачиваем третий снизу ряд и ...! Чудесно! Вместо плавок обнажилось
то, что Карабас вырезал из медицинского справочника, из статьи с
заголовком "Мошоночные грыжи".
Карабас засмеялся, да так громко, что не услышал, как скрипнула дверь
и в комнату ввалился бледный и дрожащий Кащей.
- Убежал! - крикнул он с порога.
- Что? - удивился Карабас, отрываясь от игрушек.
- Крокодил убежал. Совсем!
- Так... - Карабас угрожающе шевельнул ноздрями.
- Это не я... Я не виноват, - вопил Кащей.
- Ты вообще-то представляешь, что я из тебя сделаю? - спокойно сказал
Карабас и тут же сорвался на крик:
- Чертовы придурки! Я так и знал, что вы завалите все дело!
Кащей начал скакать, потому что Карабас после каждого слова бросался
в него кубиками.
- Ты знаешь, где теперь его искать? У меня на хвосте, вот где! Я
говорил, чтобы с этого зеленого чучела глаз не спускали, говорил?!
Деревянные кубики со звоном отскакивали от кащеева черепа. Карабас
запустил в него горсть игрушек и внезапно сник.
- Лучше бы я его застрелил, - печально сказал он. - И тебя тоже. Вон
отсюда...
Но Кащей не уходил. Он еще должен был сказать самое страшное.
- Я... Он... Он меня пытал! Я рассказал ему все...
Карабас почернел и заорал так, что от кубиков начали отклеиваться
фотографии:
- Во-о-о-о-о-о-н!
Кащей как ошпаренный выскочил на улицу и остановился. Дрожащие руки
нащупали под рубашкой что-то угловатое. Кащей вынул это и увидел кубик с
изображением женской задницы. Он вскрикнул и понесся вдоль домов, сам еще
не зная, куда...

- Что-то я не пойму, куда нас черти занесли, - проговорил Хрюша,
осматривая ночной сельский ландшафт.
Их окружала пашня. Невдалеке чернели редкие деревья, между которыми
проглядывались стога сена. Нелепым пятном выделялся позабытый кем-то
картофелеуборочный комбайн, под которым Гена и Чебурашка сейчас закапывали
парашюты.
- Может заночуем здесь? - предложил Степашка.
- А может лучше сразу вены себе вскроем? - парировал Хрюша. - Вон,
гляди, огонек какой-то. Пойдем-ка туда...
Пройдя несколько сот метров, друзья разглядели группу деревянных
построек за условным забором, причем наметанный глаз Гены сразу определил,
что в одном из домов кто-то есть. Впрочем, остальные это тоже сразу
определили, поскольку свет в окне был достаточно красноречив.
Мурзилка прильнул к двери и уловил за ней какое-то движение. Гена
тихо постучал.
- Есть там кто живой?
За дверью раздался такой звук, будто двадцать семь носорогов сыграли
в чехарду. Затем все стихло и спустя несколько минут вкрадчивый голос
проговорил:
- Пахомыч, иди домой. Тебе завтра транспортер менять.
Чебурашка ударил кулаком в дверь и резко произнес:
- Откройте, милиция!
Вновь по коридору пронеслось стадо игривых носорогов и затем
послышались шлепки голых пяток об деревянный пол. Дверь открыл сморщенный
мужичишка, завернутый в убогое желтое одеяло поверх замызганного
солдатского кителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39