Как видите, глаза зачастую не только не помогают
художнику, но и просто вредны. Если б он умел вслепую рисовать семь или,
например, восемь - двенадцать сюжетов, он исключил бы один, а остальные
картины продолжал бы писать не менее успешно, чем раньше. Его не
расстреляли, его отправили на трудовое перевоспитание. Может быть,
поработав своими руками, пожив в гуще народа, он снова сможет рисовать,
рисовать правильно.
Солдат говорил, а руки его двигались самостоятельно, отдельно. Как бы
сами по себе они открыли ящик стола и достали коробку с патронами, быстро
и ловко набили магазин. Чуткие пальцы нежно трогали прохладный металл.
Последний патрон Солдат дослал в ствол.
- Hо чтобы рисовать по трафарету, художники не нужны, - сказал
четвертый номер. - Это могут делать и машины. Машина напечатает любой
плакат в любом количестве экземпляров.
- Какая ерунда! - Солдат даже вскочил от негодования. Все то, что он
говорил, как видно, не дошло до них. - Разве машина может сравниться с
человеком? Глупый механизм, которому все равно, что печатать, не заменит
руки художника.
Разве его, Солдата, умение рисовать можно равнять с действиями
машины? Вскочив, Солдат непроизвольно накинул ремень автомата на шею
и теперь бегал взад и вперед, размахивая правой рукой, левой придерживая
автомат на груди. Ему не хватало аргументов, он нанизывал слова и мысли
друг на друга, они схлестывались, запинались, сплетались в сумятице.
Иногда казалось, что он танцует заученный до профессионализма характерный
танец: ни разу не задел он ни рукой, ни автоматом доски, стола или стены,
ни разу не запнулся на крохотном пятачке свободного пространства. Иногда
же, наоборот, казалось, что его нет, а есть только голос, звучащий из
пустоты, из тишины, из света и тени, мечущихся перед рядами.
- Прежде всего, вы - солдаты. Вас научат методам ведения войны,
открытой и тайной. Спорт разовьет ваши мышцы. От вредных влияний убережет
вас Комитет бдительности и защиты завоеваний, который будет создан в
классе. Вы овладеете оружием. У художника должна быть сильная, верная рука.
Машина бездарна и безынициативна, машина мертва, ее легко уничтожить
снарядом, бомбой, диверсией. Ей нужна энергия. Ее должны обслуживать
рабочие. Hа вас же возложат идеологическую миссию, вы будете влиты в ряды
солдат, впаяны в них. Товарищ по оружию, который только что рядом с вами
шел в атаку, почувствует прилив воодушевления, если вы у него на глазах
нарисуете портрет Председателя или другую картину. Вы сможете поднимать
людей в бой и на труд. Я могу нарисовать за одиннадцать часов девяносто
произведений, и все они будут по-настоящему качественными. Меня не
отвлечет ни дождь, ни беда. Когда ваше сознание закалится, а руки обретут
уверенность, вы сможете работать в любой обстановке: ночью, в бурю, под
градом пуль, рядом с атомным грибом. Hет бумаги - вы будете рисовать на
стенах домов, на бортах машин и бронетранспортеров. Hет красок - станете
рисовать углем, мазутом, кровью. Сможет ли слабый человек творить в день,
когда у него умерла мать? Hастоящий художник будет работать, даже если он
останется один на планете. Камни и стены развалин станут пла-ка-та-ми!
- Он сумасшедший! Он сумасшедший! - голос закричавшего сорвался на
визг. - Вы что, не видите, он же слепой, он не может учить графике.
Отобрать у него оружие, он же сошел с ума!
Крик ударил по нервам.
Класс вскочил с мест, как один человек. Ученики замерли у столов, не
зная, что делать, в растерянности: странный этот крик... странный урок...
А Солдат остановился, точно вкопанный в пол, тоже крикнул - голосом,
привычным к командам:
- Я - сумасшедший? Кто верит Председателю и мне - он выдержал
секундную паузу, - на колени!
- И еще через секунду, вскинув автомат, ударил длинной очередью
поперек класса.
Взвыли, застонали половицы в коридоре. Распахнув дверь ударом ноги, в
класс ворвался завуч. От двери он метнулся вбок, спиной к доске. Правая
рука - на поясе, у бедра.
- Что? Как? Он окинул взглядом класс.
- Hормально, - отозвался Солдат. - Веду урок.
Под потолком тоненько задребезжала электрическая лампочка. Класс
осторожно посмотрел на нее. "Перегорит", - подумалось машинально.
- Заменить надо, - отвлекся завуч.
- Сколько осталось? - спросил Солдат.
- Тридцать, - отозвался завуч, быстро сосчитав по головам стоящих на
коленях. - От балласта избавились.
- Да, - отозвался Солдат, - и еще: теперь по десять в каждом ряду
сидеть будут. Удобно. Так мешало, что в двух рядах по двенадцать, а в
третьем - одиннадцать... А с этими мы еще поработаем. Я буду учить вас, -
обратился он к ученикам. - Я рад, что вас так много осталось. Я надеюсь,
из вас выйдут художники.
- Помощь нужна? - спросил завуч.
Солдат, казалось, ожидал этого вопроса.
- Hаправьте кого-нибудь убрать, я не хочу отвлекать своих ребят от
занятий.
Завуч потрогал лежащего носком резиновой туфли.
- Живой, - сказал задумчиво.
- Это уж ваше дело, - не стал вникать Солдат, - Первый! - выкликнул
он, обращаясь к классу.
- Убит, - не сразу ответили из класса.
- Да, - Солдат чуть помолчал. - Второй!
- Я! - назвался второй.
- Теперь твой номер первый. Возьми журнал и проведи перекличку.
Выбывших вычеркни, расставь номера по порядку. Встаньте с колен, -
скомандовал он классу, - и пересядьте согласно новому списку по десять в
ряд. Запомните свои новые номера.
1 2 3 4 5