Так что, имел ли маньяк, содеявший все это, пистолет,
зависело от того, когда именно он убил охранника. Стоя над трупом, Франц в
растерянности оглянулся назад - темный провал карцера выглядел теперь
намного привлекательней противоположного конца коридора. Однако, запереться
там без ключей было невозможно, а ключи имелись только у сумасшедшего
убийцы. "Дойду до решетчатой двери у сочленения с главным периметром, -
подумал Франц, - а уж там решу, что делать." Крадучись вдоль стены, как
мускусная крыса Чучундра из сказки Киплинга, он пошел вперед.
И увидел следующее.
Решетчатая дверь, отделявшая вспомогательный коридор от главного, была
открыта настежь. Из-за угла высовывалась чья-то нога в черном сапоге, к
подошве которого пристала расплющенная блямба жевательной резинки. Рядом с
сапогом, разбросав пестрые страницы, как бабочка крылья, валялся журнал
непристойного содержания. Франц завернул на подгибавшихся ногах за угол и
увидал владельца журнала целиком: второй охранник лежал на полу с
простреленным лбом. Рот несчастного был разинут в безмолвном крике,
бездумные серые глаза - вытаращены настежь. Голову мертвого окружал
темно-красный ореол лаково блестевшей крови, из чего следовало, что пуля
прошла навылет. Рядом лежал пистолет с вынутой обоймой. Обыск трупа не дал
никаких результатов: карманы пусты, связка ключей у пояса пропала. Пол
усеивали осколки разнесенного вдребезги телефона, а в стенной нише, где тот
когда-то располагался, неопрятным пучком висели оборванные провода.
Невдалеке от тела валялась стреляная гильза.
Франц подобрал с пола пистолет (рубчатая рукоятка удобно легла в
ладонь) и сел на корточки, прислонившись спиной к стене. Та-ак ... это,
значит, предохранитель ... а вот так взводится затвор ... Прохладный блеск
вороненого металла действовал успокаивающе.
Вариантов имелось два: идти вперед или вернуться в карцер. Обратно в
карцер?... Франц представил себе, как лежит на своей верхней полке и вдруг
слышит приближающиеся по коридору шаги - ближе, ближе ... и, наконец, в
дверях возникает окровавленная фигура убийцы с пистолетом в руках ... Бр-р-р
... он с трудом перевел дух ... А что, если пойти вперед?
Направо по главному коридору располагались: запертая кладовка, запертая
прачечная, запертый физкультурный зал, запертая баня и запертый изолятор;
налево - запертая столовая, запертый бельевой склад и запертый вход на
территорию Потока. Живых охранников на этаже больше не осталось - отпереть
некому. Что еще?... Да, чуть дальше входа в Поток расположена квартира
Мордастого. А что, это идея: "Так и так, господин Наставник, рапортую о
четырех убийствах на вверенном вам этаже - караул, тревога!" Так, а если и
он уже того ... в смысле, если убийца успел побывать и у Мордастого?
Пожалуй, нет: у охранников ключей от квартиры Наставника быть не могло - а
значит, у убийцы тоже. Итого: как ни противно искать защиты у этого кретина,
Мордастый является единственным выходом из положения ... Франц встал и
положил пистолет на пол. Стараясь сделаться, как можно меньше, и двигаться,
как можно неслышнее, он пошел налево.
Коридор просматривался на триста метров вперед, и идти было не очень
страшно - до тех пор, пока Франц не дошел до ответвления на бельевой склад.
В отличие от карцера, решетчатой двери здесь не было - а что, если за
поворотом стоит маньяк-убийца?... (Воображение Франца уже настолько свыклось
с этим персонажем, что тот каждый раз возникал в одном и том же образе:
жидкие волосы прилипли к бугристому черепу, тонкие губы искривлены в
неестественной улыбке, стеклянно-голубые глаза застыли на бледном лице.)
Господи, откуда ж он такой взялся - с другого этажа, что ли, пришел? А
зачем притащил в карцер Чирия и Моджахеда? И почему не прикончил Франца,
пока тот спал?... Вопросы, вопросы ... Помедлив несколько секунд перед
поворотом на бельевой склад, Франц осторожно заглянул за угол - никого. В
который раз он вытер со лба холодный пот и вдруг заметил, что руки его
(впервые в жизни!) дрожат.
Через сто пятьдесят метров коридор втыкался в небольшую площадку перед
входом в отключенный на ночь главный подъемник, а потом сворачивал на юг к
спальной камере и квартире Мордастого. (Дефектная лампа дневного света
щелкала и мигала. Легкий сквозняк кружил пыль по белому линилеуму пола.)
Секунд десять Франц с сожалением постоял перед дверью подъемника: если б
даже тот не был сейчас отключен, то попасть в него могли лишь наставники и
охрана - у заключенных магнитных карточек-пропусков не было. Помедлив перед
поворотом еще несколько секунд, он заглянул за угол - и опять (слава Богу!)
не увидал никого. Сердце его ускоряло и замедляло ритм, как мотор машины,
спускающейся по горной серпантинной дороге.
Непредвиденное началось, когда Франц поравнялся со входом на территорию
Потока: дверь была приоткрыта. Он остановился, как вкопанный, и
прислушался - изнутри не доносилось ни звука. Неслышно переставляя ноги, он
подошел к двери вплотную, заглянул в щель и увидел абсолютно пустой
центральный зал. А в дальнем углу его, на полу перед дверью в спальную
камеру, лежал нож - узкое длинное лезвие изъязвлено ржавыми пятнами
засохшей крови. Как завороженный, Франц толкнул тяжелую металлическую дверь
и, под царапавший сердце громкий скрип, вошел внутрь - голубой блеск стали
притягивал его, как магнит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93