К счастью, такие, как
Мак-Конти, редкость даже среди ридеров. А среди ридеров-профессионалов
таких и вообще нет. Вот, например, Юра Русаков, ридер Дальней Связи. На
станциях Дальней Связи много профессиональных ридеров, но, говорят, Юра
Русаков самый сильный из них. Говорят, он вообще самый сильный в мире
ридер. Он берет даже направление. Очень редко кто может брать направление.
Он ридер с самого раннего детства и с самого раннего детства знает об
этом. И все-таки он веселый, хороший мальчик. Его хорошо воспитали, не
делали из него с детства гения и уникума. Самое страшное для ребенка - это
любвеобильные родители. Но его-то воспитывала школа, и он очень славный
парень. Говорят, он плакал, когда принимал последние сигналы "Искателя".
На "Искателе" после катастрофы остался только один живой человек -
мальчишка-стажер Вальтер Сароян. Очень, очень талантливый юноша
по-видимому. И железной воли человек. Раненый, умирающий, он стал искать
причину катастрофы... и нашел. Какие люди, ах, какие люди!
Питерс насторожился. Ему показалось, что что-то постороннее, едва
заметное неслышной тенью скользнуло в сознании. Нет. Это только эхо от
стен. Интересно, как все-таки должно выглядеть э т о, если бы оно
существовало? Джорджи-бой утверждает, что теоретически э т о должно
восприниматься как шум. Но он не может, естественно, объяснить, что такое
этот шум, а когда пытается, то немедленно скатывается в математику либо
приводит неуверенные аналогии с испорченными радиоприемниками. Физики
знают, что такое шум, теоретически, но не имеют о нем никакого
чувственного представления, а ридеры, ничего не понимая в теории, может
быть, слышат этот шум двадцать раз в день, но не подозревают об этом. "Как
жалко, что нет ни одного физика-ридера! Вот, может быть, Юра Русаков
станет первым. Он или кто-нибудь еще из молодежи станций Дальней Связи...
Хорошо, что мы инстинктивно отличаем свои мысли от чужих и только случайно
можем принять эхо за посторонний сигнал..."
Питерс сел и вытянул ноги. Забавное все-таки дело придумали физики:
ловить духов из чужого мира. Воистину естествознание в мире духов. Он
посмотрел на часы. Только тридцать минут прошло. Ну что ж, духи так духи.
Будем слушать.

Ровно в семнадцать ноль-ноль Питерс подошел к двери. Тяжелая плита
титанистой стали поднялась, и в сознание Питерса ворвался вихрь чужих
возбужденных мыслей. Как всегда, он увидел напряженные, ожидающие лица
физиков и, как всегда, отрицательно покачал головой. Ему было нестерпимо
жалко этих молодых умных ребят, он много раз представлял себе, как это
будет замечательно, если прямо с порога он улыбнется и скажет: "Есть поле
связи, я взял ваше поле связи". Но что ж поделаешь, если "поля связи" либо
не существует, либо оно не под силу ридерам.
- Ничего, - сказал он вслух и шагнул в коридор.
- Очень жаль, - сказал один из физиков расстроенно. Он всегда говорил
это "очень жаль".
Питерс подошел к нему и положил ему руку на плечо.
- Послушайте, - сказал он, - может быть, достаточно? Может быть, у
вас какая-нибудь ошибка?
Физик натянуто улыбнулся.
- Ну что вы, товарищ Питерс! - сказал он. - Опыты еще только
начинаются. Мы и не ожидали ничего другого для начала... Усилим
активирование... да, активирование... Только бы вы согласились
продолжать...
- Мы должны набрать большой статистический материал, - сказал другой
физик. - Только тогда можно делать какие-нибудь выводы... Мы очень
надеемся на вас, товарищ Питерс, на вас лично и на ваших друзей...
- Да, - сказал Питерс, - конечно.
Он хорошо видел, что они больше ни на что не надеются. Только на
чудо. Но, может быть... Все может быть.

5. БЛАГОУСТРОЕННАЯ ПЛАНЕТА
Лю стоял голый по пояс в сочной, зеленой траве и смотрел, как
опускается вертолет. От ветра, поднятого винтами, по траве шли широкие
волны, серебристые и темно-зеленые. Лю казалось, что вертолет опускается
слишком медленно, и он нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Было очень
жарко и душно. Маленькое белое солнце стояло высоко, от травы поднималась
влажная жара. Винты заверещали громче, вертолет развернулся бортом к Лю,
затем упал сразу метра на полтора и утонул в траве на вершине холма. Лю
побежал вверх по склону.
Двигатель стих, винты стали вращаться медленнее и остановились. Из
кабины вертолета полезли люди. Первым вылез долговязый человек в куртке с
засученными рукавами. Он был без шлема, выгоревшие волосы его торчали
дыбом над длинным коричневым лицом. Лю узнал его: это был начальник группы
следопыт Комов.
- Здравствуйте, хозяин! - весело сказал он, протягивая руку. -
Ниньхао!
- Хаонинь, капитан, - сказал Лю. - Добро пожаловать на Леониду.
Он тоже протянул руку, но им пришлось пройти навстречу друг другу еще
десяток шагов.
- Очень, очень рад вам! - сказал Лю улыбаясь.
- Соскучились?
- Очень, очень соскучился. Один на целой планете.
- Вам привет от Атоса.
- От Атоса?
- Ну да, от Сидорова. Помните?
- Ах, Сидоров? Микробиолог? Спасибо. Где он?
- Все там же, на Владиславе.
- И по-прежнему ругается с Бадером, я полагаю?
За спиной Комова кто-то сказал "ох ты", и что-то с шумом повалилось в
траву.
- Это Борис Фокин, - сказал Комов не оборачиваясь. - Самопадающий
археолог.
- Если такая жуткая трава!.. - сказал Борис Фокин поднимаясь. У него
были рыжие усики, засыпанный веснушками нос и белый пенопластовый шлем,
сбитый набекрень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85