И съел Ваня этот вареник и
облизнулся, и съел еще один, и еще один, и еще десяток, и тогда Пупа
сказал, обтирая губы салфеткой:
- Ступай, Ванька. Я тебе все сказал. Злодеев искать не придется, сами
придут. Ты только там не сдрейфь. Ступай.
Ваня поклонился в последний раз и опрометью выскочил из хаты.
Об этом вспомнилось ему теперь здесь, на Четной Скале, когда стоял он
у самой кромки воды, засунув руки в глубокие карманы пятнистого десантного
комбинезона, а еще вспомнились ему полные безнадежного отчаяния глаза
Тзаны, когда прощались они на вилле Атоса, и мама с отцом, и еще столь
многое сразу, что даже странно становится, право, сколько воспоминаний
помещается в восемнадцатилетнем парне!

8
В трех шагах от Вани сидел на обломке скалы флагман Макомбер в такой
же пятнистой форме, посвистывал сквозь зубы и думал безотчетно о том, что
все еще пованивает здесь мазутом, а вспоминалась ему встреча час назад на
гидропланной базе с человеком мужественного облика, который подошел к
нему, стеснительно поздоровался и сказал:
- Флагман Макомбер, если не ошибаюсь?
- К вашим услугам.
- Вы меня не помните, конечно... Старик Саша я, Александр Кушнер,
старший хирург "Моби Дика"...
- А! - сказал флагман Макомбер. - Это вы сообщили о несчастных
тюленях...
- Да-да, я, однако не в этом дело... Мы с вами встретились однажды
лет двадцать назад здесь неподалеку, у дядюшки Витемы...
- Ага, как же, как же... Дядюшка Витема, "Одинокий ландыш"...
Отличный дядька, отличная индейка под гвоздичным соусом... Как он
поживает?
- Не знаю, он уехал куда-то... - Старик Саша, он же Александр Кушнер,
помялся немного, затем проговорил: - Скажите, флагман, вы не помните?..
Галя. Девушка такая была с нами в тот вечер у дядюшки Витемы... Вы ее
потом не встречали?
Флагман Макомбер проницательно на него посмотрел.
- Встречал, - ответил он. - Даже неоднократно.
- Ну, и что она?.. Как она?..
- По-моему, неплохо. Работает. Замужем. Да вот ее сын стоит, он тоже
в моей группе.
Старик Саша смутился. Старик Саша конфузливо улыбнулся. Он словно бы
осознал, с какими пустяками пристает к человеку, уходящему сейчас в
смертельное, может быть, дело. И он промямлил неловко:
- Значит... гм... вы идете... туда... гм...
- Значит, идем, - ответил серьезно флагман Макомбер.
- А вы их здорово ненавидите? - спросил вдруг Старик Саша.
Флагман Макомбер изумленно воззрился на него.
- Мой друг, - произнес он, беря Старика Сашу за пуговицу. - Усвойте
одну важную вещь. И усвойте навсегда. Ненависть - это перегной страха. А я
никогда никого и ничего не боялся. Они меня раздражают, это так. Но
ненавидеть? Отщепенцев этих? Как бы не так!
Тогда он потрепал Старика Сашу по плечу, а теперь вспомнил о нем с
рассеянным ощущением приязни.
Двуглавый же Юл развалился рядом на камнях, подперев левую голову
могучей дланью. Был он в боевой своей черной одежде и черных перчатках,
изготовленных неведомыми умельцами неведомых миров, только кобуры на поясе
были у него пустые. Штаб объявил, что по весьма веским причинам
морально-этического свойства группа пойдет в дело без оружия. Этого
Двуглавый Юл не хотел и не мог понять, но, во-первых, его не спрашивали, а
во-вторых, как опытный вояка он прекрасно понимал другое. Оно конечно,
куда как славно было бы ввалиться в логово Великого Спрута на какой-нибудь
этакой машине, комбинации глубоководного танка и позитронного эмиттера,
оснащенной вдобавок еще и силовой защитой, да ведь перед таким гостем
подлец Крэг нипочем свои ворота не откроет - "дыру", "воронку" или что там
у него... Про личное оружие и вообще думать не приходилось. Уж он-то
хорошо знал холуев Великого Спрута; эти бандиты, полоумные и истеричные
мерзавцы, при виде пистолета или даже простого охотничьего ножа и рта не
дадут никому раскрыть, тут же примутся палить из автоматов и швырять
бомбы...
Сейчас, прислушиваясь к плеску прибрежной волны, правая голова его
размышляла о том, что не зря, ой, как не зря вылечил его двадцать лет
назад чудо-доктор Итай-итай от всех болезней, в том числе и от
алкоголизма, но оставил то, что под черной повязкой на месте правого
глаза. Левая же голова простодушно дивилась неисповедимым причудам судьбы:
снова занесло его на этот неказистый остров, где он провел пленником без
малого три года, привыкал к Земле и землянам, учился доброте и пониманию в
обществе здешних тюленей... а их детей и внуков безжалостно и походя
утопили в мазуте... а какой прекрасный народец был...
Двуглавый Юл посмотрел на Ваню, и вдруг тоска и ярость охватили его.
"Ну, Ваньку я им на муки не отдам! - с лютой злобой подумал он. - Как там
ни пойдут дела, а их сто ляжет и я сто первым, прежде чем они до Ваньки
доберутся..."
Ваня стоял на берегу и напевал вполголоса:
Почетна
И завидна наша роль,
Да наша роль, да наша роль!
Не может
Без охранников король!
Величество должны мы уберечь...
Час пробил.
Широкая багровая тень пала с синего неба на северный берег Черной
Скалы, невидимый и неслышный вихрь подхватил наших троих героев и швырнул
в бездну вместе с клочьями соленой океанской пены, охапкой высохших
водорослей и десятком булыжников, Отдающих мазутной вонью...

Да, пробил 13-й час.
В зале на шестнадцатом этаже Дворца Совета погасли все полторы тысячи
экранов нейтринных телеприемников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78