- Насчет этого... двухголового... двуглавого... - пояснил он. - У
меня есть правнук. Шустрый такой парнишка, Антоном зовут. Тринадцать лет.
И между прочим, отчаянный любитель футбола. Сам в юниорской играет, в
зональной сборной, ну и, разумеется, пристально следит, что в этом смысле
вообще делается на свете. Знаете, как подростки...
- Знаем, знаем, не отвлекайся, - нетерпеливо сказал социолог.
- Вот что вспомнил, - медленно произнес председатель. - Месяца два...
нет, три месяца назад это было, в апреле... Рассказал мне Тошка, что
Всемирная ассоциация любителей футбола рассматривала прелюбопытный казус.
Вся беда в том, что слушал я его вполслуха, сути не уловил, но речь шла об
одном вратаре, из-за которого весь сыр-бор и возгорелся: считать его за
одного игрока или за двух?
- Ну и что? Не тяни...
- Речь шла... Это я сейчас точно вспомнил. Точно. О двойном отбиве
головой Двуглавого Юла!
Воцарилось молчание. Социолог схватил "ультиматум" и забегал глазами
по строчкам. Звездолетчик произнес убежденно:
- Быть не может!
- За что купил, за то и продаю, - сказал председатель почти виновато.
- Двойной отбив головой Двуглавого Юла. Сам себе не верю, а куда деваться?
- Если он такой известный, то почему о нем не знает Машина? -
спросила врачиха.
- Он же любитель, - возразил социолог. - Их же сотни миллионов таких
на планете, и двуглавых, и безглавых, и всяких...
- Ничего себе - компания! - желчно произнесла кибернетичка. -
Болельщик-кошатник и любитель-футболист!
- А доктор Айболит - это какой-нибудь... этот... собиральщик древних
трамвайных билетов! - подхватила врачиха.
- Слушайте! - произнес ассенизатор и хлопнул ладонью по пульту. -
Давайте серьезно. Костя прав. Надо обратиться к флагману Макомберу.

4
Мастер Атос и флагман Макомбер, свежие и усталые после
пятикилометрового заплыва, сидели, развалившись в глубоких креслах, на
веранде, пили горячий глинтвейн и вели неторопливую беседу. Оба были в
просторных мохнатых халатах и домашних тапочках на босу ногу, вид собой
являли ублаготворенный, и не было никаких оснований сомневаться в том, что
они пребывают в полном согласии с собой, друг с другом и со Вселенной, в
которой так интересно работать, драться, отдыхать и вообще жить.
Мягко сияло полуночное солнце, пологие черные волны некогда
студеного, а ныне и навеки теплого океана с мягким шуршанием набегали на
пологий галечный берег совсем рядом, рукой подать, сонно почирикивали
птицы в серебристых купах северных яблонь, обступавших с трех сторон
старинную виллу, со стороны поселка доносились негромкие молодые голоса,
приглушенная музыка и девичье хихиканье, и еще время от времени с
океанских просторов накатывалось, словно бы гром гремел шепотом, утробное
уханье и фырканье - это третьи сутки шли из Норвежского моря к богатым
чукотским пастбищам необозримые стада гренландских китов.
"Беседа с другом не возвращает молодости". Так сказал некогда, хотя и
совсем по другому поводу, но поразительно верно, один талантливый и
грустный русский писатель. Почти двадцать лет не виделись Атос и флагман
Макомбер, и теперь, беседуя тихо, они пытливо приглядывались друг к другу,
силясь определить, что изменилось, что осталось прежним с тех времен, уже
подернутых дымкой забвенья, когда они с оружием в руках, готовые в любой
момент вступить в смертельный бой, шли плечом к плечу мрачными катакомбами
Планеты Негодяев. С тех пор в их жизни было у каждого столько событий и
переживаний, но ведь это "плечом к плечу" из души не выкинешь!
Атос встретил старого соратника с чистой и бескорыстной радостью, и
на душе у него было легко. Флагман же Макомбер явился к нему по делу, и
потому было ему неловко, и Атос ощущал эту неловкость, и от этого было ему
немного смешно и грустно.
В начале двадцать третьего века все еще считалось неприличным явиться
к другу после двадцатилетней разлуки и прямо, с ходу объявить ему:
"Старик, тут такая штука, мне поручили важное дело, и ты должен мне
помочь". Поэтому флагман Макомбер не торопился.
Он рассказал о себе, как и чем он прожил эти годы, изложил
малоизвестные подробности событий в Прозрачной Чересполосице, осады
Куберонской базы, дискуссии проблемы Дальнего Проникновения, очень смешно
обрисовал свою роль в фантастическом Белковом инциденте, шутливо
пожаловался на женское засилье в своей семье ("Шесть дочек, благородный
Атос, вы представляете себе?") и, спросивши стило и бумагу, очень умело и
выразительно изобразил своего приятеля, представителя разумной
негуманоидной цивилизации, возросшей на далекой планете Кгхрм.
Атос слушал внимательно, с неподдельной жадностью, прерывал
повествование нетерпеливыми вопросами... И что тут удивительного?
Чудовищные потоки информации, захлестывающие мир Человека, давно уже
приучили внимающих к сообщениям коротким, коротеньким, едва заметным, и
хотя каждый сознавал, что за каждым таким сообщением кроется
столпотворение судеб и идей, за душу хватало уже только поистине огромное,
вселенское, значимое для самой истории, не меньше... И еще у каждого
внимающего своя работа, которая представляется ему (совершенно
справедливо) важной и необходимой для Коммуны, иначе ею и заниматься не
стоит... И потому изустные рассказы очевидцев и участников стали
восприниматься в двадцать третьем веке точно так, как, наверное,
воспринимали на кухне провинциального феодала державинских времен
побасенки забредшего на огонек солдата-инвалида, уволенного вчистую после
очередной турецкой кампании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78