Это я узнал, потому что спускался в
каждую впадину, обнаруженную мною около насыпи. Дело в том,
что я искал древний памятник пророку дьявола Шухарту с
золотым шаром. О нем с гневом говорил мой отец на одной
своей проповеди. Он возмущался, как люди могли поставить
памятник одному из вызвавших Наказание и даже поклоняться
ему. Из слов отца я понял, что древний пророк Шухарт нашел
золотой шар где-то около этой насыпи, там, где ему и поста-
вили памятник, и каким-то образом способствовал ниспосла-
нию Наказания. Памятник, конечно, давно уничтожили, но я
надеялся найти его остатки. Не думаю, чтобы отец был дово-
лен, узнав о цели моих хождений сюда.
Так вот, исследуя каждую впадину вблизи насыпи, я
обнаружил и эту, научился кататься и был горд собственной
изобретательностью. Я проделывал это раньше неоднократно и
никогда не видел никого вокруг, но в этот раз, когда я про-
катился трижды и собрался с_ехать четвертый раз, какой-то
голос произнес:
- Хелло!
Я оглянулся. Вначале я не понял, откуда идет голос,
но затем мое внимание привлекли качающиеся ветки в группе
кустов. Они раздвинулись, и оттуда на меня глянуло чье-то
лицо. Это было маленькое загорелое личико, окруженное
темными локонами. Выражение его было серьезным, но глаза
искрились. Некоторое время мы изучали друг друга, затем я
ответил:
- Хелло!
Казалось, мой собеседник колеблется, но затем ветви
раздвинулись шире. Я увидел девочку меньше меня ростом и,
вероятно, немного моложе. На ней были грубые красновато-
коричневые брюки и блузка. Крест, нашитый спереди, был
темно-коричневого цвета. Волосы с обеих сторон головы были
связаны желтой лентой. Несколько секунд она стояла в
нерешительности, опасаясь покинуть убежище в кустах, но
затем любопытство пересилило осторожность и она вышла
вперед.
Я смотрел на нее с удивлением, так как она была совер-
шенно незнакома мне. Время от времени устраивали собрания,
на которые собирались дети со всей округи. Тем удивительнее
было видеть незнакомую девочку.
- Как тебя зовут? - Спросил я.
- Софи, - ответила она. - А тебя?
- Дэвид, - сказал я. - Где ты живешь?
- Там, - она неопределенно махнула рукой в направлении
местности за песчаной насыпью.
Она взглянула на песчаную выемку, по которой я спус-
кался.
- Это очень весело? - Спросила она с тоскливым выра-
жением.
Я колебался - пригласить ли ее, а потом сказал:
- Да. Попробуй сама.
Она снова повернулась ко мне и секунду или две серь-
езно глядела на меня. Потом вдруг приняла решение и начала
взбираться на вершину насыпи передо мной. Локоны и ленты ее
развевались, когда она скользила вниз. Когда и я спустился,
серьезное выражение с ее лица исчезло, глаза светились
возбуждением.
- Еще, - сказала она и опять начала карабкаться вверх.
Несчастье произошло во время третьего спуска. Она села
и принялась скользить вниз как и раньше. Я видел, как она
пронеслась и остановилась в облаке пыли. Почему-то она
выбрала для приземления место на несколько футов левее, чем
обычно. Я был готов следовать за ней и ждал, пока она
уступит место. Но она не делала этого.
- Отойди, - нетерпеливо крикнул я.
Она попыталась подняться, потом сказала:
- Не могу. Больно.
Я оттолкнулся и остановился рядом с ней.
- Что случилось? - Спросил я.
Ее лицо исказилось. В глазах стояли слезы.
- Мне защемило ногу, - ответила она.
Ее левая нога была засыпана. Я руками разгреб мягкий
песок. Ее башмак застрял в узкой щели между двумя торчащими
камнями. Я пытался вынуть камни, но безуспешно.
- Ты можешь повернуть ногу? - Спросил я.
Она попробовала, храбро сжав ногу.
- Не получается...
- Я попробую потянуть тебя за ногу, - в надежде на
успех предложил я.
- Нет, нет! Очень больно.
Я не знал что делать. Вероятно, зажатая нога действи-
тельно болела. Я принялся обдумывать положение.
- Я не могу развязать шнурок. Придется разрезать узел
и ты сможешь вынуть ногу. - Решил я.
- Нет! - Встревоженно сказала она. - Нет, я не должна
этого делать.
Она была так встревожена, что я растерялся. Если бы
она вынула ногу из ботинка сейчас, то освободить потом
ботинок было бы легче. А так я не знал, что делать. Она
легла на спину, колено попавшей в ловушку ноги торчало в
воздухе.
- О, мне так больно, - сказала она.
Она больше не могла сдерживать слезы. Они побежали по
ее лицу. Но при этом она лишь тихонько всхлипывала.
- Ты должна это сделать, - сказал я.
- Нет, - возразила она. - Нет! Мне нельзя.
Я в затруднении сидел рядом с ней. Обеими руками
она сжала мою руку. Было ясно, что боль в ноге усиливается.
Впервые в жизни я оказался в ситуации, которая требовала
немедленного самостоятельного решения. И я принял его.
- Так ничего не выйдет. Ты должна снять ботинок, -
сказал я ей. - Если ты этого не сделаешь, то навсегда
останешься здесь и умрешь.
Вначале она протестовала, но потом вынуждена была
согласиться. Она испуганно смотрела, как я разрезал шнурок.
Потом она сказала:
- Отойди! Ты не должен смотреть!
Я заколебался, но детство - это пора, наполненная
непостижимыми, но важными условностями, поэтому я отошел на
несколько футов в сторону и отвернулся. Я слышал ее тяжелое
дыхание. Затем она вскрикнула и я повернулся.
- Не могу, - сказала она, испуганно глядя на меня.
Я наклонился, чтобы посмотреть, что можно сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78