Там наверху будет страшно холодно.
Альберт. Ничего особенного. Так, чуть ветрено.
Кейт. Через месяц начнутся морозы. Если ты поскользнешься и упадешь, я умру, Альберт.
Альберт. Я тоже.
Кейт. Не падай, ладно?! Зачем тебя заставляют работать круглый год? Это опасно…
Альберт. Ты не представляешь, какой он прочный. То, что кажется нитями, настоящие лестницы, а перекладины – столбы в небо. Кейт. Держись крепче ради весны и ребенка.
Звуки работы на мосту.
Альберт. Шлепать – гладить – растирать – щекотать – скользить – макать. Через восемь лет мне будет тридцать, а Клафтонский мост засверкает серебром. Шлепать – гладить и макать…

Я – дух моста.
В скрещеньях линий
Я, как паук на паутине,
пряду серебряную нить.
Мне в серебре над бездной плыть…
Ползу меж небом и землей,
Игрушки всюду подо мной:
игрушки-корабли внизу
причала ищут целый век,
и крошки-поезда ползут –
все это создал человек…
А там – игрушки-города
и моря темная вода.
Все это азбука для духа…
И перспектива так проста.
Паук я все же или муха?
Я – дух моста.

Горничная поднялась наверх, чтобы убрать постель. И вот…
Детский плач.
Назовем ребенка Альбертом.
Кейт. Да что ты! Ведь это девочка!
Альберт. Ну тогда назовем ее Кейт.
Кейт. Кэтрин.
Альберт. Завтра приходи с коляской к мосту, так я смогу увидеть тебя.
Кейт. Хорошо. Только ты нам не маши, Альберт. Не маши. Если ты упадешь…
Альберт. Я не буду махать.
Звуки работы на мосту.

Я крашу, крашу беспрестанно
И в дождь и в солнце – постоянно…
Я дело для себя нашел,
жизнь решена, я смысл обрел.
Мой путь вперед – по рыжей краске,
Мой след над бездной – серебро…
Нелепо и возвышенно
(не падай только вниз)
Карабкаться над пропастью,
как будто альпинист.
Кисть макать, кисть макать, гладить, мазать, растирать.
И опять.

Работа прекращается.
Я поставил ноги на края переполненного водосточного желоба, где в гребле соревнуются гребцы… По краям груды кирпичей составлены в кварталы, заводные игрушки бегают по улицам-щелкам. Движущиеся бесцветные точки пытаются избежать столкновения с ними. Поезд грохочет по рельсам. Кирпичики забрались на холм и расположились в беспорядке среди ухоженных садов. Это самый дорогой игрушечный городок в универмаге. Как искусно он сделан и как хрупок! Я даже боюсь за него. Вдруг какой-нибудь избалованный ребенок наступит на холм и растопчет сказочный городок?

Не смотри на город ты
с этой страшной высоты.
Точки на тебя глядят,
обсуждают и галдят.
Не маши им – упадешь,
Станешь сам на них похож.
Ты уменьшишься до точки,
незаметной в телескоп…
Будут у тебя три дочки,
работяга-землекоп.
Бывший твой костюм воскресный
Превратится в старый хлам.
Работягой неизвестным
Станешь ты таким же сам.
Как возвышенно, о боже,
Без конца свой мост творить.
Был коричневым он, что же?
Серебром его покрыть.
Где моя мелькает точка?
Это мама, а не дочка.
Не маши им – упадешь,
Станешь сам на них похож.

Тишина.
Кейт. Я была на мосту. Видела тебя.
Альберт. И что я делал?
Кейт. Красил, наверное. Пятился, как рак, по перекладине.
Альберт. Оставляя серебряный след… Не заметил тебя. Или не узнал, что это ты.
Кейт. А я постриглась. Заплатила шесть шиллингов шесть пенсов.
Альберт. И пришла показать? Если ты слишком далеко, шесть шиллингов и шесть пенсов ничего не меняют – я ведь все равно не разгляжу.
Кейт. Ну, сверху не понять смысла происходящего внизу, не так ли?
Альберт. Да, поразительно! Когда возвращаешься на землю, все так близко и невозможно отступить, чтобы охватить взглядом все в целом.
Кейт. Тебе нравится моя прическа?
Альберт. Что-что? О да. А моя тебе нравится?
Кейт. Мне даже свистели сегодня на улице.
Альберт. Мне вечно свистят.
Кейт. Мне свистел водитель грузовика на переходе. Я пошла на красный.
Альберт. Эти водители грузовиков вообще ужас.
Кейт. Да, Альберт, ведь со мной была еще детская коляска…
Альберт. Ты очень молодо выглядишь. Как старшая сестра для Кэтрин.
Кейт. И готовлю я здорово, правда?
Альберт. Я бы тоже тебе свистнул.
Кейт. Если бы ты свистнул, я бы обязательно оглянулась. Я бы подмигнула тебе и сказала: «Нахал!»
Альберт. О, не беда! Я бы тебя подхватил. Мы бы покатались по каналу после кино.
Кейт. Что ты знаешь о прогулках по каналу с твоим образованием и вообще…
Альберт. Ну как же, я – рабочий человек.
Кейт. А ты ни о чем не жалеешь, Альберт?
Альберт. Нет.
Кейт. Мало хорошего ты получил.
Альберт. Смотря по тому, что называть хорошим.
Кейт. Меня и ребенка. Две комнатушки и сорок пять часов работы в неделю. Никаких перспектив…
Альберт. Я не честолюбив.
Кейт. А ведь у тебя могло быть торжественное бракосочетание, красивый дом, чистая работа, хорошие перспективы… Ходил бы в загородный клуб… играл в теннис… В «Металлических сплавах и сопутствующих металлах» занял бы руководящий пост, у тебя был бы собственный офис с телефонами…
Альберт. Да, я отказался от всего.
Звуки работы на мосту.
Вот! Проведем еще две серебряные линии, вот здесь, на угловой скобе они встречаются. Пощекочем кистью тут, позади заклепки, конечно, сверху этого не видно, но… Интересно, там, в городе, смотрят вверх? А что если все они разом уставятся на меня? Вон, посмотрите на него, как нелепо он выглядит, такой крошечный, скажут они. Или, наоборот, будут восхищаться: какой смельчак, один против стихии! Он как альпинист, нащупывающий дорогу, цепляющийся за небо ногами и руками. Точки, груды кирпичей, жуки… Если бы я плюнул, они бы утонули.
Настойчивый звук детской погремушки.
Кейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10