Все для них!
- Но вы сами развращаете зрителей, портите их вкус подобной пош-
лостью! - воскликнул я.
- Если у вас такая точка зрения, вам лучше не сниматься для экрана, а
поступить воспитателем в пансион благородных девиц. У нас коммерческое,
а не педагогическое предприятие. Пора вам это понять, - спокойно возра-
зил директор.
Можно ли было продолжать разговор с таким человеком? Я ушел от него
взбешенный. В ярости бессилия, в это утро я умышленно переигрывал, утри-
ровал самого себя, гаерствовал, валял дурака. Нате! получайте, если вам
только это надо! В то же время думал: неужели режиссер не остановит мои
клоунады? Но он не остановил. Он был доволен! А в перерыве ко мне подо-
шел директор, который, как оказалось, следил за моей игрой, хлопнул по
плечу и сказал:
- Вижу, что вы одумались. Давно бы так. Вы играли сегодня, как никог-
да. Фильм будет иметь колоссальный успех. Мы отлично заработаем!
Я готов был броситься и задушить этого человека или завыть, как соба-
ка.
Но что я могу сделать? Куда бежать? Бросить искусство? Покончить с
собой?.. Придя домой, три часа играл на скрипке, - это успокаивает меня,
- и думал, ища выхода, но ничего не придумал. Стена...
Только когда он достиг мировой известности, киноторгаши принуждены
были согласиться с капризами - "причудами" - Престо и с неохотой допус-
тили его играть трагические роли. Впрочем, они успокоились, когда увиде-
ли, что у Престо "трагедии выходят смешней комедий".
- Гофман, Гофман! Вы находите, что свет дан под хорошим углом? -
спросил Антонио у оператора.
Оператор Гофман, флегматичный толстяк в клетчатом костюме, внима-
тельно посмотрел в визир аппарата. Свет падал так на лицо Престо, что
впадина носа недостаточно ярко обозначилась тенью.
- Да, свет падает слишком отвесно. Опустите софит и занесите юпитер
немного влево.
- Есть! - ответил рабочий, как отвечают на корабле.
Резкая тень пала на "седло" носа Антонио, отчего лицо сделалось еще
более смешным. В луче этого света у окна должна была произойти сцена
трагического объяснения неудачного любовника, - которого играл Престо, -
бедного мейстерзингера, с златокудрой дочерью короля. Роль королевны ис-
полняла звезда американского экрана Гедда Люкс.
Тонио Престо обычно сам режиссировал фильмы, в которых участвовал. И
на этот раз до приезда Гедды Люкс он начал проходить со статистами неко-
торые массовые сцены. Одна молодая, неопытная статистка прошла по сцене
не так, как следовало. Престо простонал и попросил ее пройти еще раз.
Опять не так. Престо замахал руками, как ветряная мельница, и закричал
очень тонким, детским голосом:
- Неужели это так трудно ходить по полу? Я вам сейчас покажу, как это
делается.
И, соскочив с своего помоста. Престо показал. Показал он очень наг-
лядно и верно. Все поняли, что требуется. Но вместе с тем это было так
смешно, что статисты не удержались и громко засмеялись. Престо начал
сердиться. А когда он сердился, то был смешон, как никогда. Смех статис-
тов сделался гомерическим. Бароны и рыцари хватались за животы и едва не
падали на пол, придворные дамы смеялись до слез и портили себе грим. У
короля слетел парик. Престо смотрел на это стихийное бедствие, произве-
денное его необычайным дарованием, потом вдруг топнул ногой, схватился
за голову, побежал и забился за кулисы. Успокоившись, он вернулся в "за-
мок" побледневшим и сказал:
- Я буду отдавать приказания из-за экрана.
Репетиция продолжалась. Все его замечания были очень толковы и обли-
чали в нем талант и большой режиссерский опыт.
- Мисс Гедда Люкс приехала! - возвестил помощник режиссера.
Престо передал бразды правления помощнику и отправился одеваться и
гримироваться.
Через двадцать минут он вышел в ателье уже в костюме мейстерзингера.
Костюм и грим не могли скрыть его уродства. О, как он был смешон! Ста-
тисты с трудом удерживали смех и отводили глаза в сторону.
- Но где же Люкс? - нетерпеливо спросил Тонио.
Партнерша заставила себя ожидать. Для всякой другой артистки это не
прошло бы даром, но Люкс могла позволить себе такую вольность.
Наконец она явилась, и ее появление произвело, как всегда, большой
эффект. Красота этой женщины была необычайна. Природа как будто накапли-
вала по мелочам сотни лет все, что может очаровывать людей, копила по
крохам, делала отбор у прабабушек, чтобы, наконец, вдруг собрать воедино
весь блистательный арсенал красоты и женского очарования.
У Антонио Престо нервно зашевелился туфлеобразный нос, когда он пос-
мотрел на Люкс. И все, начиная от первых артистов и кончая последним
плотником, устремили свои глаза на Гедду. Статистки смотрели на нее поч-
ти с благоговейным обожанием.
Нос Престо приходил все в большее движение, как будто он вынюхивал
воздух.
- Свет! - крикнул Престо тонким голосом, ставшим от волнения еще
пронзительней и тоньше.
Целый океан света разлился по ателье. Казалось, будто Гедда Люкс при-
несла его с собой. Ее псевдоним так же хорошо шел к ней, как "Престо" -
к ее партнеру".
Перед съемкой Престо решил прорепетировать главный кадр - объяснение
мейстерзингера с дочерью короля.
Люкс уселась в высокое кресло у окна, поставила ногу в расшитой золо-
том туфельке на резную скамеечку и взяла в руки шитье. У ног ее улегся
великолепный дог тигровой масти. А в почтительном расстоянии от Люкс
стал Престо и под аккомпанемент лютни начал декламировать поэму о любви
бедного певца к благородной даме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9