Но если не проснется дух,
Не будь к моим моленьям глух
И скальпель смертной боли Ты
Вгони мне в сердце с высоты!
***
"Мой дом", - скажу. Но стая голубей
Считает крышу вотчиной своей,
Так влюблены, что им не до меня
Весь день в трубе каминной воркотня.
И кошка - спеси царственной полна
Под шкуркой золотистого руна
На кресло мое влезет, как на трон,
Чтоб озирать владенья с трех сторон.
И пес со мною по-хозяйски строг
Захочет и не пустит на порог.
Садовник называет сад своим.
И я давно уже поверил им:
В свой дом вхожу я робко, словно гость,
Корону скромно вешая на гвоздь.
Романс
Я сделать обещаю тебе, мой друг, всерьез
Цветные украшенья из радуг, звезд и гроз.
Построить я сумею нам замок на двоих
Из дней лесных зеленых и синих дней морских.
А спальню я устрою на берегу реки,
Где зацветет ракитник, зашепчут тростники,
Где ты омоешь тело, чтоб засиять красе,
В летучем летнем ливне, в сверкающей росе!
И музыкой чудесной покажутся в тиши
Тебе тогда все песни живой моей души,
А прямо от порога незримого дворца
Откроется дорога, которой нет конца.
К морю
Зачем тебе трудиться день и ночь,
Чтобы в песок каменья растолочь?
Бесплодно тратить летний свой досуг,
Волной беспечно водоросли рвать,
Могучей силой великаньих рук
Цветную гальку гладко шлифовать
Для лилипутов сотни тысяч штук
Тех безделушек выточить с утра.
Труд этот вечный полон тяжких мук
Вот так из камня, все забыв вокруг,
Китайский мастер режет кружева.
Но есть в любой работе Божьих слуг
Свой тайный смысл смиренья и добра,
Ведь скрыто в нас дыханье Божества.
***
Проделки эльфов и чертей,
Тиранов злобных торжество
На представленье для детей
Увидим мы на Рождество.
Лишь только кашлянет суфлер,
Как фея палочкой взмахнет:
На злых накинув нежный флер,
С них сбросит всех пороков гнет.
Вот так же ангелы с небес
На наш спектакль глядят скорбя,
Где все мы - в масках или без
Сыграть пытаемся себя.
Но прежде чем опустит вниз
Свой занавес судьбы рука,
К нам выйдет Смерть из-за кулис,
Как королева фей, легка.
И прежде чем сгустится мгла,
Освободимся мы тогда
От добродетели и зла,
Молвы, и страха, и стыда,
Чтоб наконец любой из нас
Смог стать собой вне суеты
И проступили в смертный час
Души прекрасные черты.
Печальная перемена
Я слишком долго молод был,
Я жизнь вкусил сполна.
Но проступает седина,
Теряет песня пыл.
За прежний жар я заплатил
Тоскою и мольбой.
Я слишком долго молод был
Не обойден судьбой.
Теперь я все права купил,
Жизнь обменяв на смерть,
С толпой идти и в хоре петь,
А против - нету сил.
Я знаю все, я все забыл...
Я слишком долго молод был.
Марка с изображением могилы Стивенсона, выпущена на Самоа.

1 2 3