Нам приходилось повторять свои маневры и держаться вдали от берега — не прошло и пяти минут после того, как железнодорожная насыпь исчезла из виду, а прибоя не стало слышно, когда я снова увидел землю и не только с наветренного борта, но и прямо по курсу. И сыграл роль благоразумного сухопутного человека, сохраняя покой до последней минуты. Вскоре мои мореходы увидели ее сами.— Прямо перед нами земля! — доложил рулевой.— Клянусь Богом, это Кауехи! — воскликнул помощник.Так и оказалось. И тут я начал жалеть картографов. Мы едва делали три с половиной узла; а они хотели меня уверить, что (за пять минут) мы оставили позади остров, прошли восемь миль по открытой воде и вышли к следующему. Но капитан больше жалел себя, из-за того что приходилось плыть в таком лабиринте, вести «Каско», постоянно петляя, сидеть на кормовом поручне и следить за ее ходом до рассвета. Он был сыт по горло ночью среди островов Паумоту.На рассвете девятого числа мы стали огибать Кауехи, и теперь нам представилась возможность увидеть вблизи географию атоллов. Там и сям, где было высоко, дальняя сторона виднелась неясно, там и сям близкая сторона опускалась совершенно и открыла широкий путь воды в лагуну, обе стороны были одинаково понижены, и мы могли смотреть прямо через разорванное в нескольких местах кольцо на морской горизонт на юге. Представьте себе в громадном масштабе погруженную в воду лодку охотника на уток, утыканную зеленым тростником, чтобы скрыть его голову, — вода внутри, вода снаружи — и вы получите картину превосходного атолла. Представьте лодку с частично выдернутой зеленой бахромой — это будет картина атолла Кауехи. И на всех его берегах представьте линию древней римской дороги, идущей по болоту, то уходящей вниз и скрывающейся из вида, то вновь поднимающейся, украшенной зелеными зарослями кустов, только вместо стоячей воды болота беспокойный океан, бьющий о берег волнами, заливающий этот хрупкий барьер. Впечатления прошлой ночи полностью подтвердились. Мы в самом деле плыли по морской дороге, созданной природой, однако не более величественной, чем многие творения человеческих рук.Остров был необитаем. Он представлял собой зеленые кусты и белый песок, окруженные необычайно голубой водой. Даже кокосовые пальмы были редкими, хотя некоторые из них завершали яркую гармонию красок желто-золотистыми веерами. Долгое время там не было никаких признаков жизни, кроме растительной, и никаких звуков, кроме постоянного рокота прибоя. Эти красивые берега в безмолвии и запустении проплывали мимо, то опускаясь, то вновь поднимаясь из моря густыми зарослями. Потом появилось несколько птиц, они с криками стали парить над судном; число их быстро увеличивалось, и вскоре, глядя вверх, мы видели безбрежное бурление жизни пернатых. Безымянный остров был почти весь затоплен водой, лишь кое-где выступали поросшие лесом островки. Над одним из них птицы парили и летали невероятно густо, словно москиты или роящиеся пчелы; эта масса переливалась черным и белым цветами, трепеща, то поднималась, то опускалась, галдеж этих существ пронзительно вздымался над шумом прибоя. Когда спускаешься в долину на материке, подобный звук объявляет о близости мельницы и быстрой речки. Часть птиц, как я сказал, полетела нам навстречу; некоторые еще вились над судном, когда мы отошли от острова. Крики замерли вдали, последняя птица отстала, и вновь низкие берега Кауехи проплывали мимо в безмолвии, словно нарисованные. Тогда я решил, что эти птицы живут сообществом, как муравьи или люди, там, где мы видели их. Потом мне сказали (не знаю, так ли это), что весь тот остров или большую его часть посещают люди и что галдеж птиц в одном месте, видимо, означал появление лодки со сборщиками яиц с одного из ближайших заселенных атоллов. Так что у Кауехи, как днем раньше у Таиаро, «Каско» плыла под взглядами невидимых глаз. И можно с уверенностью сказать, что даже на этих полосках земли способна укрыться целая армия, и никакой проплывающий мимо моряк не догадывается об ее существовании. Глава втораяФАКАРАВА АТОЛЛ ВБЛИЗИ Незадолго до полудня мы шли вдоль берега Факаравы, острова, к которому держали путь; ветер был очень легким, море почти гладким, однако нас сопровождал непрестанный рокот от пляжа, похожий на шум далекого поезда. Остров очень вытянут в длину, площадь его лагуны составляет тридцать миль на десять или двенадцать, а окружающей ее коралловой полосы, которую именуют землей, — восемьдесят или девяносто миль на (примерно) один фарлонг. Та часть, к которой мы подходили, была высокой; кусты ярко зеленели, высящийся над ними лес кокосовых пальм был протяженным — это явный признак вмешательства человека. Снова и опять, сами не зная того, мы оказались на расстоянии крика от людей, а пустынный пляж находился всего на расстоянии пистолетного выстрела от столицы архипелага. Однако жизнь на атолле, если там есть лагуна, проходит полностью на ее берегах, на них стоят деревни, от них отплывают и к ним причаливают каноэ, а океанский пляж — место проклятое и пустынное, подходящее только для колдовства и обломков потерпевших кораблекрушение судов, по туземным поверьям это обиталище привидений-убийц.Вскоре мы смогли увидеть брешь в невысоком барьере. Лес кончился, в море выдавался живописный мыс, покрытый изумрудной зеленью, — знак входа в лагуну. Подойдя поближе, мы встретили легкую толчею волн — внутреннее море лагуны в своем начале и конце, в узком проливе, вступает в тщетное соперничество с более величественными волнами Тихого океана. Для «Каско» она не явилась препятствием;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100