Надела бледно-желтое самоанское платье. Льюис страшно дулся на нас, Ллойд был преувеличенно любезен, а Пелема старался держаться в стороне. Бал удался на славу. Присутствовало сто пятьдесят человек, никаких оргий не было, и все американки явились в новых изысканных туалетах, за исключением жительниц Ваилимы. Я уехала рано, опасаясь, что Льюис переутомится, а прочие оставались там до трех. Льюис отправился прямо домой, потому что спать на веранде было холодно и к тому же он хотел пораньше приняться за работу.
Фэнни. 5 note 172
Мы с Бэллой решили пробыть в городе весь день, чтобы она могла сделать зарисовки военных приготовлений. Лошадей отослали в Ваилиму и успели за этот день совершить несколько визитов и набрать массу материала для рисунков: проплывающие мимо и входящие в гавань лодки, вооруженные отряды, марширующие взад и вперед под нестройные звуки барабанов и рожков. За обедом мы встретили Мэйбена и сказали ему, что хотели бы побывать в Мулинуу, если он не возражает. Он ответил: «Пожалуйста», но посоветовал идти не утром, когда все спокойно, а после обеда. Дорога туда длинная под палящим солнцем, поэтому мы все-таки предпочли утро.
Фэнни. 6 note 173
Надев ботинки после долгого хождения босиком и пройдя большой кусок пути по камням, я натерла себе огромные волдыри на ногах и совсем захромала. Но я продолжала бы путь, даже если бы пришлось идти на голове.
На улицах Апии наводил на размышления вид белых купцов и лавочников, которые еще так недавно называли самоанцев черномазыми и заставляли их, как собак, плестись позади, а теперь выступали бок о бок с натертыми маслом воинами. Недалеко от Мулинуу нам встретилась Фатулиа note 174, которая, узнав, куда мы идем, выказала сильную тревогу. Она немного поколебалась и сказала, что пошла бы проводить нас, но не может из-за важного дела. Мы заверили ее, что не боимся, и двинулись дальше в том же направлении. Оглянувшись, мы увидели, что эта добрая душа, так же как и Мэйбен, следует за нами на небольшом расстоянии.
Нам попадалось множество вооруженных людей, одни из них говорили «Талофа», другие нет. Молодой воин присоединился к нам и стал расспрашивать Бэллу, куда мы идем и почему, наоборот, не идем в Малие. Когда Бэлла притворилась непонимающей, он снова спросил, почему мы не идем к Матаафе. А потом стал требовать сведений, сколько огнестрельного оружия в Ваилиме. В этот момент Мэйбен, который, должно быть, шел очень быстро, поравнялся со мной, и молодой человек скромно ретировался. Мэйбен проводил нас до дома президента, а дальше мы пошли одни.
Найдя подходящее место для зарисовки улицы, мы уселись на землю. Женщина из соседнего дома пригласила нас войти, что мы и сделали. Это был просторный, богатый на вид самоанский дом. Внутри на стенах висели винтовки. Две пожилые женщины очень любезно приняли нас и угостили таро и кавой. Они знали нас и заговорили о рисунках, которые Бэлла делала во время последней меланги, а потом между собой о Иопо и каких-то касающихся него тонгафити note 175. Бэлла спросила: «Что за тонгафити?» Но, заметив, что она их понимает, женщины прекратили разговор.
Явились две очень хорошенькие девушки и позировали для рисунка и еще красивый юноша, который все время, что мы там пробыли, упорно хранил молчание и сардонически усмехался. Он соскабливал ножом ржавчину с патронов, бросая на нас искоса острые взгляды.
Тем временем пошел дождь, и я озябла. Женщина дала мне тапу, чтобы укутаться, назвав ее самоанской шалью. Сделав наброски, мы пошли дальше к дому главного судьи. Пока Бэлла рисовала дом, из того, что напротив, вышли трое мужчин — сильных, опасных на вид парней — и стали глядеть через плечо Бэллы на ее работу. Но они держались вежливо и дружелюбно и, когда Бэлла кончила рисовать дом, по очереди позировали ей. Мы расстались со словами «Любовь» и «Будьте живы» и повернули восвояси. На обратном пути мы не встретили ни одного человека, который не был бы или не казался бы приветливым. Одна женщина выбежала из дома с извинениями, что ей нечем угостить нас, а дети следовали за нами, выкрикивая приветствия.
У меня немного болело горло, поэтому мы зашли в аптеку к Суэнну за полосканием; оттуда в гостиницу «Интернейшнл», где выпили ячменного пива с пирогом и наконец вернулись к себе в гостиницу. Здесь мы застали Льюиса все еще в мрачном настроении. Он пробыл недолго и отправился домой, сказав, что пришлет наших лошадей. Всю вторую половину дня от нас не отставал мистер Хаггард, выпивший больше, чем следовало, но и без того взбудораженный и переполненный романтическими чувствами. У него есть несколько ружей, пистолет и масса патронов. Он объявил, что и сам, и все прочие, связанные с земельной комиссией, в случае «налета» на город намерены удержать в своих руках здание, в котором помещается их контора. (Оно похоже на спичечную коробку.) Для полноты романтического эффекта ему страшно недоставало женщин, нуждающихся в защите, и он умолял меня и Баллу остаться в городе и быть готовыми к бегству в домик комиссии. По его плану мы должны залечь под столом (на втором этаже) и оттуда подавать ему патроны.
— Ну нет, — сказала я, — не хочу, чтобы меня нашли мертвой под столом с простреленным животом.
— Хорошо, — уступил Хаггард, — тогда я буду лежать под столом и подавать патроны, а вы можете стрелять.
Но и этот план мало привлекал меня, и я упорно отказывалась. Последние слова его были: «Вы собираетесь отдать жизнь за десяток банановых деревьев».
За это время я несколько раз беседовала с Мэйбеном. Я сказала ему: «По словам ваших людей, они собираются отрезать у раненых головы и нести их в Мулинуу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93