Это был самый старый секретарь, сеньор Пабст, беззаветно преданный семье, – холеный пожилой мужчина, обладатель мексиканского диплома в области юриспруденции и тщательно скрываемого легкого алкоголизма.
Пабст осмотрел его с головы до ног с искренней жалостью. Он был родом из Матаморос; у Унгеров было множество связей в Матаморос. Алекс не мог бы сказать, что у них с Пабстом были совместные дела, но было нечто родственное в способе понимания окружающего мира.
– Думаю, тебе лучше сразу лечь в постель, Алехандро.
– Мне нужно увидеть El Viejo. El Viejo – старик, здесь: босс (исп.)


– Ты не в том состоянии, чтобы говорить с El Viejo. Ты сейчас готов сделать какую-нибудь глупость, что-нибудь, о чем потом будешь сожалеть. Повидайся с ним завтра. Так будет лучше.
– Послушай, он будет со мной встречаться или нет?
– Он хочет видеть тебя, – признал Пабст. – Он всегда хочет видеть тебя, Алехандро. Но ему не понравится, если он увидит тебя таким.
– Я думал, к этому времени он должен был уже привыкнуть к потрясениям, разве нет? Давай закончим этот разговор.
Пабст провел Алекса к отцу.
Гильермо Унгер был высокий, стройный человек лет около шестидесяти, в аккуратно завитом белокуром парике того самого цвета, каким бывает высококачественное сливочное масло. У него были очень светлые голубые глаза, спрятанные за толстыми стеклами очков – несчастливое наследие длительных экспериментов с виртуальностью. Под мучнисто-белым слоем лекарственного грима опять полыхала россыпь чирьев из-за приема гормональных препаратов. На нем был льняной тропический костюм. Судя по виду, настроение у него было… нет, не хорошее; его настроение никогда нельзя было назвать хорошим, – но позитивное.
– Итак, ты вернулся, – проговорил он.
– Я некоторое время жил с Хуанитой.
– Я так и понял.
– Знаешь, papб… мне кажется, она мертва.
– Она не мертва. Мертвецы не читают свою электронную почту. – Отец вздохнул. – Она по-прежнему таскается с этим своим огромным тупоголовым ублюдком-математиком! Сейчас он утащил ее с собой куда-то в Нью-Мексико. Неудавшийся ученый, господи боже! Совершеннейший безумец. Она бросила все, она позволила ему сломать всю свою карьеру! Один только Бог теперь может помочь ей, Алехандро, – потому что Бог знает, что я этого не могу.
Алекс сел и закрыл ладонями лицо. Его глаза наполнились слезами.
– Я очень рад, что она еще жива.
– Алехандро, посмотри на меня. Зачем этот бумажный комбинезон, словно ты какой-нибудь бродяга с улицы? Почему эта грязь, Алехандро? Почему ты приходишь ко мне в кабинет в таком виде? Неужели ты не мог по крайней мере вымыться? Мы не бедняки, у нас есть душ.
– Papб, я вымылся настолько, насколько смог. Просто я побывал в центре большого торнадо, и грязь въелась слишком глубоко в кожу, ее не смыть. Так что прости, но придется подождать, пока не сотрется верхний слой кожи.
– Ты был в Оклахома-Сити? – спросил отец с неподдельным интересом.
– Нет, папа. Мы были в том месте, где ураган зародился. Мы преследовали его с самого начала и видели, как все происходило.
– Оклахома-Сити подвергся серьезному воздействию, – задумчиво проговорил Унгер-старший. – Это было очень значительное событие.
– Мы не были внутри Оклахома-Сити – и вообще, там ведь все погибли, разве не так?
– Не все. Едва ли больше, чем половина.
– Этого мы уже не видели. Мы наблюдали только за начальной стадией эф-шесть. Мы – то есть бригада… им хотелось проследить ураган с самого начала, из научных соображений, чтобы лучше понять его.
– Понять, вот как? Что-то не похоже! А знают ли они, почему ураган остановился так внезапно, сразу же после Оклахома-Сити?
– Нет. Я не знаю, удалось ли им понять это. Сомневаюсь, что они это поняли.
Алекс уставился на отца. Этот разговор не вел ни к чему. Он не знал, что говорить этому человеку. У него не осталось ничего, что он мог бы сказать ему – не считая отвратительной новости о том, что он находится на пороге смерти и кто-то из семьи должен присмотреть за ним, пока он умирает, в основном по формальным соображениям. И он не хотел, чтобы это вынуждена была делать Джейн. А кроме нее, отец был последним, кто оставался.
– Ну что ж, – проговорил Унтер-старший. – Я ждал, когда ты снова вернешься сюда, обратно к рассудку и здравому смыслу.
– Я вернулся, papб.
– Я пытался тебя отыскать. Без особого успеха, поскольку твоя сестра прятала тебя от меня.
– Она, э-э… Не могу сказать ничего в ее защиту, papб. Хуанита ужасно упрямая.
– Дело в том, что у меня для тебя хорошие новости, и именно поэтому я и хотел поговорить с тобой. Очень хорошие новости. Очень хорошие медицинские новости, Алекс.
Алекс хмыкнул. Он снова развалился в своем кресле.
– Вряд ли я сумею сам рассказать тебе все подробности, но мы уже некоторое время выплачиваем доктору Киндшеру предварительный гонорар, так что, как только я услышал, что ты вернулся, я тут же вызвал его.
Он провел рукой над линзой, вделанной в поверхность его письменного стола.
Доктор Киндшер вошел в кабинет – у Алекса было сильное подозрение, что доктора уже некоторое время держали в ожидании за дверью. Это было просто вопросом медицинского этикета, способом определить, чье время является более ценным.
– Здравствуй, Алекс.
– Здравствуйте, доктор.
– Мы получили из Швейцарии новые результаты касательно твоего генетического сканирования.
– Я думал, вы уже несколько лет как забросили этот проект.
Доктор Киндшер нахмурился.
– Алекс, это ведь совсем не простое дело – целиком отсканировать человеческий геном, вплоть до последних сантиморганов. Сделать это для конкретного индивидуума – весьма сложная задача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124