.. Этот выбор уже сделан. Знайте, сегодня мой Переворот! Мой чудесный Переворот! В подобных этой точках перегиба кривой я способен внести изменения в общество в целом. – Он улыбнулся. – Лучше оно не станет, но, уж поверьте, не останется прежним...
– Сюда идут, – внезапно объявила Фредерика и, вскочив на ноги, принялась жестикулировать, когтя воздух. – Большая колонна маршем движется по улицам... у нас будут проблемы.
– Я знал, он не сможет не среагировать, стоит данным покинуть это здание, – кивнул Критик. – Пусть грядут погромы! Я не двинусь с места!
– Черт бы вас побрал, мне платят за то, чтобы вы остались в живых! – взорвалась Фредерика. – Люди Нравственного Рефери жгут гавани данных. Они делали такое раньше и сделают вновь. Давайте убираться отсюда, пока еще есть время!
– Мы все безобразны и злы, – преспокойно возвестил Критик, поглубже устраиваясь в кресле, и свел перед собой кончики пальцев. – Дурное знание по-прежнему остается законным самопознанием. Не делайте вид, что это не так.
– Нет никаких причин схватываться с ними врукопашную тут, в Дюссельдорфе! Мы тактически не готовы защищать это здание! Пусть они его сожгут! Кому есть до того дело, что станется с еще одним дурацким изгоем и полным мусора крысиным гнездом?
Критик поглядел на нее с жалостью:
– Дело не в доступе. Дело в принципе.
– В яблочко! – выкрикнул Эдди, узнав лозунг ЭКоВоГСа.
Прикусив губу, Фредерика облокотилась о край стола и принялась отчаянно набирать что-то с невидимой клавиатуры.
– Если вы вызываете профессиональное подкрепление, – сказал ей Критик, – они только пострадают. На деле это не ваш бой, моя дорогая; вы не сторонник идеи.
– Да пошли вы со своей политикой! – огрызнулась Фредерика. – Если вас тут сожгут, мы все не получим премии.
– По крайней мере нет никаких причин ему тут оставаться. – Критик указал на Эдди. – Вы свое дело сделали, и преотлично, мистер Дертузас. Благодарю вас за успешную доставку. Вы очень мне помогли. – Критик глянул на экран терминала, где все еще деловито переписывалась в буферный файл программа с диска, потом снова на Эдди. – Предлагаю вам покинуть это здание, пока такое еще возможно.
Эдди посмотрел на Фредерику.
– Да, уходи! Все кончено. Я больше не твой эскорт. Беги, Эдди!
– Не выйдет. – Эдди крестил руки на груди. – Если вы не двинетесь с места, я тоже не двинусь.
– Но ты можешь уйти. – Фредерика была в ярости. – Ты слышал, что он сказал.
– Ну и что? Поскольку я свободен, я волен и остаться, – возразил Эдди. – Кроме того, я из Теннеси, Добровольного штата НАФТА.
– На нас идут сотни врагов. – Фредерика глядела в пространство прямо перед собой. – Они нас пересилят, а дом сожгут дотла. Здесь не останется ничего, кроме пепла. Ни от тебя, ни от твоих поганых данных.
– Верьте, – невозмутимо отозвался Критик. – Помощь придет – и нежданными путями. Поверьте мне, я прилагаю все усилия, чтобы максимизировать последствия и смыслы этого события. То же, если уж на то пошло, делает мой конкурент. Благодаря диску, который только что попал мне в руки, я транслирую и пересылаю все происходящее здесь в четыре сотни самых взрывоопасных сетевых сайтов Европы. Да, люди Рефери могут уничтожить нас, но их шансы избегнуть последствий крайне невелики. И если сами мы падем во пламени, это только придаст более глубокого смысла нашей жертве.
Эдди воззрился на Критика в откровенном восхищении:
– Я не понимаю ни слова, черт побери, из того, что вы тут говорите, но думаю, способен распознать родственную душу. Уверен, что ЭКоВоГС бы захотел, чтобы я остался.
– ЭКоВоГС ничего такого бы не захотел, – серьезно возразил ему Критик. – Они бы хотели, чтобы вы спаслись, чтобы они могли изучить и разложить по полочкам каждую деталь ваших переживаний. Ваши американские друзья прискорбно ослеплены предполагаемой действенностью рационального, всеобъемлющего цифрового анализа. Прошу вас, поверьте мне – гигантские вихревые потоки в обществе эпохи постмодерна слишком велики, чтобы их мог познать отдельно взятый человеческий разум, пусть даже с помощью компьютерной перцепции или лучшей компьютерной системы социологического анализа. – Критик поглядел на свой терминал, будто серпентолог, изучающий кобру. – Ваши друзья из ЭКоВоГСа сойдут в могилу, так и не осознав, что всякий жизненно важный импульс человеческой жизни прерационален по природе своей.
– Что ж, я-то уж точно не уйду, пока не въеду, что это значит. Я намерен помочь вам сражаться в правом бою, сэр.
Критик с улыбкой пожал плечами:
– Спасибо, что только что доказали мою правоту, молодой человек. Разумеется, юному американскому герою всегда есть место погибнуть в европейской политической борьбе. Не хотелось бы нарушать устоявшуюся традицию.
Со звоном разбилось стекло. В окно влетел дымящийся осколок сухого льда, прокатился по полу офиса и начал растворяться. Повинуясь исключительно инстинкту, Эдди метнулся вперед, подхватил его голыми руками и выкинул назад за окно.
– Ты в порядке? – спросила Фредерика.
– Конечно, – удивленно ответил Эдди.
– Это была химическая газовая бомба, – объяснила Фредерика. Она поглядела на него так, словно ждала, что он вот-вот упадет замертво.
– Очевидно, химикаты, замороженные в лед, оказались не слишком токсичными, – выдвинул предположение Критик.
– Да какая это химическая бомба. – Эдди выглянул за окно. – На мой взгляд, это был просто кусок сухого льда. Вы, европейцы, помешались на паранойе.
К немалому своему удивлению, он увидел, что у них под окном на улице разворачивается настоящее средневековое представление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17