– Ты лжешь! – Актриса резко выдохнула. – Или ты ненормальный.
– Значит, я ненормальный, – согласился Тони.
Я предпочитаю «исключительный», «блистательный», «великолепный» и «гениальный», но «ненормальный» тоже сойдет. Только будь вежлива с Катриной хотя бы в этот вечер. Больше я ни о чём не прошу! На кону стоят огромные деньги. Кроры и кроры, лакхи и лакхи рупий Традиционные индийские меры денег: лакх – сто тысяч, крор – десять миллионов рупий.

!
Голос Тони в наушнике прервался. К изумлению Вана, Тони стоял совсем рядом, у огромного пульта. Тони опустил на пол чёрный рюкзак, и тот задел башмаки Вана.
Ван поднял глаза и увидал бледное, напряженное лицо Тони. Но тот не глянул вниз. Начали прибывать важные гости.
Когда двери обсерватории распахнулись, приемник Вана уловил в эфире слабый отзвук чужого разговора. Похоже было, что кибервояки за стенами башни были очень заняты.
Тони обернулся к гостям, и Ван тут же заглянул к нему в рюкзак. Настоящее сорочье гнездо. Смятые деловые бумаги. Таблетки от головной боли. Индийские бульварные журнальчики. Лэптоп. Стопка болливудских дивидюшек.
Титановый бластер.
Клиенты Тони входили в обсерваторию. Слышались сбивчивые голоса, гремели складные кресла.
Кто-то вошел в зону действия пятого «жучка». Ван добавил громкости.
– Мне не может нравиться человек, который лжет спутнику на охоте, – говорил мужской голос. – Я могу купить у него самолёт, но я не стану ему другом.
– Ненавижу, что он сделал с лосями моего мужа, – отозвалась женщина. – Он даже не спросил моего разрешения слепить и жечь их лазерными лучами. Несчастные создания!
– Как могут бедные животные укрыться от зеркального воздушного шара? – спросил мужчина. – Это просто неспортивно. Какие ужасные вещи творятся здесь, в то время как ваша плантация так мила и прекрасна. Мы с нашей съемочной группой были в восторге от «Пайнкреста». Мой номер напомнил мне отель «Раффлз» в Сингапуре.
– О, так вы заметили! – довольно отозвалась женщина. – Я столько раз бывала в Сингапуре.
– Гляньте, как Кэрью таскает эти стулья. Он что, не может поручить это охране? Он всё время чем-то занят, занят, занят! Как слуга!
– Они все такие, – задумчиво промолвила женщина. – Всегда. Но мне они нравятся. Американцы.
– На свой нелепый лад очень милы?
– Ну хорошо – не нравятся. Но мне нравится быть американкой. Всем на свете следовало бы стать американцами. Я надеваю темные очки. Выезжаю в Денвер. И я просто женщина. Простая американка. Никто не пристает ко мне. Только продают мне то, чем торгуют, – и «всего вам доброго».
– Мне тоже нравится в Америке, – сознался мужчина. – В Бомбее, Найроби и Лондоне меня слишком хорошо знают. А в Америке мое лицо ещё не примелькалось.
– Здесь не могли не заметить, что вы очень-очень симпатичны.
– Благодарю вас сердечно. Но разве может красота подарить мужчине счастье, Катрина? Долг! Исполненный долг – вот что радует мужчину…
Ван слушал, как Тони пытается развлечь важных гостей. Американский вариант английского слушатели воспринимали плохо, и Тони вынужден был говорить очень медленно. Напористый, взвинченный голос его эхом отдавался под куполом обсерватории. «Вы увидите… самое поразительное… и значительный технический прогресс… современной революции в военном деле…»
Двойные створки колоссального купола открывались черному ночному небу. Башня из прессованной соломы поворачивалась легко, точно карусель.
Ван торопливо подхватил очередной пискнувший наушник. Открывшаяся крыша послужила отражателем. Он ловил сигналы от своей киберкоманды.
Отчаянный голос Уимберли: «… Пик потребления! Когда ветер набрал силу, они просто…» Потом сигнал вновь пропал, а Хикок с Гонсалесом по-прежнему находились вне зоны.
– Теперь, когда мы открыты звёздам, предлагаю сделать звонки через сеть «Иридиум», – проговорил Тони. – Вы, господин Гупта, можете вызвать свой кабинет в Отделе исследований и анализа в Нью-Дели. А вы, господин Лян, возможно, будете так добры вызвать аналитическое бюро Второго департамента в Пекине. Настало время общего согласия.
С чёрного ночного неба обрушился ледяной горный ветер. Ван скорчился под столом. Кровь его леденела.
Фонари под потолком гасли. Внизу театрально зажигались новые.
Припав к полу, Ван осмелился выглянуть из-за стола. Телескоп стоял в огнях, точно оперная дива в молочных лучах прожекторов.
В сгустившихся сумерках Ван поднялся на ноги. Голова болела от разреженного воздуха. Тони и его гости были совершенно покорены телескопом. Они понятия не имели, что программист стоит в круге тьмы и наблюдает.
Ван тихонько открыл футляр с винтовкой. Вытащил оружие – охотничье ружье. Заряжено на лося. В патроннике уже покоился огромный медный патрон.
Облокотившись об эргономичный стол, Ван глянул в прицел. Он выхватывал из темноты лица, рассекая головы перекрестьем. Гражданские мишени. Ни о чём не подозревают.
Вот китайский чиновник. Немолодой мужчина с редеющими волосами, брюшком и вещмешком в руках. Рядом с ним маячил китаец помоложе, переводчик и штатный лизоблюд. Телохранитель его отличался непреклонной выправкой и мрачной гримасой антикварного красноармейского комиссара.
Катрина Дефанти оказалась милой китаянкой средних лет с аккуратной причёской, в свободном розовом костюме от «Шанель». Выглядела она в точности как женщина, в которую никогда, ни при каких обстоятельствах не стоит стрелять.
Индийская кинозвезда. Ещё одна индийская кинозвезда, ещё красивей первой. Старый усатый индус с гофрированным саквояжем в белой куртке а-ля Неру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99