Эта ситуация, как и другие запутанные общественные установления, была разработана до мельчайших подробностей. Вредные и ядовитые смеси, которые губили вашу печень или разрывали ваше сердце, наносили несомненный ущерб человечеству и надеждам на будущее, поэтому их потребление каралось суровыми медицинскими штрафами. К микроскопическим дозам наркотиков, лишь слегка искажавшим взгляд на мир и в очень малой степени влиявшим на обмен веществ, не причинявшим особого вреда здоровью, в общем-то относились вполне терпимо. Государства сами производили наркотики, то есть представляли собой общество, пропитанное наркотиками. Государственные чины не верили в сказки о естественном и свободном существовании наркотиков. В нейрохимической битве со старческим слабоумием большие и важные сегменты общественной жизни отводились населению, способному жить и голосовать в постоянно меняющихся государственных структурах.
Майа, или, скорее, Миа, сталкивалась с наркоманами и прежде. Ее всегда поражала их вежливость. Наркоманы обладали прирожденным и каким-то нездешним благородством, связанным с их полным безразличием к повседневным нуждам и стремлениям. Она еще не встречала наркомана, который отказался бы представить своих друзей. Кроме того, стиль их жизни был характерен удивительной открытостью. Наркоманы все делили поровну: шприцы, таблетки, кровати, вилки, расчески, зубные щетки, еду и, конечно, свои наркотики. Наркоманы во всем мире носили одинаковые, крупной вязки джемперы – это был интернациональный признак масонов от наркомании.
Поскольку им разрешали снабжать всех желающих любыми дозами, которые только можно было изготовить, современные наркоманы совсем не отличались жестокостью. Им не хотелось, чтобы их жалели, да они этого и не позволяли. Однако каждый из них хоть раз да покушался на самоубийство.
Многие наркоманы с редким поэтическим красноречием рассуждали об удовольствии, которое доставляли химические процессы. Самые независимые и образованные наркоманы, как правило, быстрее прочих губили себя, подходя к опасной черте. Наркоманы были единственными людьми в современном мире, кто по-настоящему выглядел больным. Воспаленная кожа, кариес, выпадение волос, грибковые и венерические заболевания, вследствие чего постоянный зуд, насморк, кашель, налитые кровью глаза. В мире насчитывался не один миллион престарелых людей со всеми типичными болезнями преклонного возраста, но только наркоманы вернулись назад, в двадцатый век с его пренебрежением к нормам личной гигиены.
Наркоманы – мужчина и две женщины – поздоровались с Бретт и Майей. В подвале было еще двое мужчин, но они давно отключились и мирно спали в гамаках. Наркоманы равнодушно отнеслись к принесенной Бретт груде вещей и, проявив трогательное внимание, отыскали потрепанное одеяло, чтобы прикрыть им всю эту рухлядь. Затем один из них вернулся к своему привычному, беспокоящему других занятию – стал читать вслух отрывки из Тибетской Книги Мертвых в английском переводе. Он уже дошел до двухсот двенадцатой страницы. Две женщины небольшого роста разразились громогласным одобрительным хохотом и задумчиво почесывали пальцы на ногах.
Майа и Бретт уселись вместе в одном гамаке. Кое-где он был испачкан кровью, от него дурно пахло, но когда-то это был крепко сработанный гамак, да и сейчас он был чище, чем пол в этом притоне.
– Бретт, как ты познакомилась с этими людьми?
– Майа, я могу вас кое о чем попросить? Сделайте мне одолжение. Меня зовут не Бретт, а Натали.
– Извини.
– Знаете, есть два способа жить, – проговорила Натали, вытянувшись в покачивающемся гамаке. – Или вы стремитесь к покою и благополучию, или действительно пытаетесь что-то осмыслить.
– Для меня это не ново. Я же из Сан-Франциско. Итак, скажи мне, какие рычаги ты используешь у входа в это высшее сознание.
– Что же, лично мне нравится лакримоген.
– Ну нет. Неужели нельзя потреблять что-нибудь безвредное вроде героина?
– Героин воздействует на кровь. На волосы. Они портятся и выдают вас с головой. Но лакримоген содержится в мозгу каждого человека. Лакримоген – естественное нейрохимическое вещество. Это взбадривающий и энергетический препарат, это доказано на опыте. Ну, конечно, если вы приняли большую дозу лакримогена, у вас возникнут серьезные проблемы. У вас начнется клиническая депрессия. Но если вы пользуетесь правильной дозой, лакримоген только обострит ваше сознание.
– Неужели?
– Посмотрите, я совсем еще девчонка, не так ли? – заявила Бретт. – Я имею в виду, что мы обе очень молоды, я это хорошо понимаю. Мне известно, как это плохо. Вы знаете, почему молодым людям сегодня так тяжело? Да потому, что нас меньшинство, мы – малюсенькая группа. Суть проблемы в том, что у молодых слишком много гормонов, поэтому они живут в фантастическом мире. Но мне от этого плохо, я не могу жить пустыми надеждами. Мне нужна ясная оценка своего положения.
– Бретт, я хочу сказать, Натали, для того чтобы жить абсолютно без иллюзий, нужна настоящая зрелость.
– Ладно, я согласна жить в искусственном мире без иллюзий. И знаю, что мне там станет много лучше.
– Не знаю, правильно ли это?
– Тогда я покажу вам, почему это правильно. Могу поспорить, – объявила Натали. – Мы обе примем по сто граммов лакримогена, идет? И если вы не обнаружите хоть одну ужасную ложь в вашей жизни, то обещаю вам навсегда покончить с лакримогеном.
– Неужели? С трудом верю, что ты сдержишь свое обещание.
– Лакримоген, да будет вам известно, не вызывает зависимости. Вы не потеете, не уходите в астрал, в общем, тут нет этих дурацких глюков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120