Картинки быстро менялись. На экране появился обнаженный молодой человек. Он был с головы до пят увешан какими-то дешевыми безделушками. Пластиковая диадема. Серьги. Накладные ресницы. Небольшой накладной бюст. Браслеты. Десять одинаковых колец на пальцах. Повязки на торсе и бедрах, наколенники, браслеты на лодыжках и сверкающие колечки на пальцах ног. Коротко подстриженные волосы. Он довольно неуклюже и как-то по-ястребиному расхаживал по дому, играя с черной кошкой.
– Это контролирующие устройства, – сказала Миа.
– Да. А также измерения гальванической реакции кожи, энцефалометр в виде диадемы, измеритель температуры тела, анализы мочи и кала и другие обязательные лабораторные тесты дважды в неделю.
– Я еще ни разу не видела столько контролирующих устройств на одном человеке. Как будто он что-то делает в виртуальном пространстве.
– Да. Возможно. Мышечная координация – один из важнейших факторов выздоровления. Нам постоянно нужны полные и точные отчеты о состоянии конечностей пациента. Для определения дрожи, паралича, судорог и спазм. Особенно по ночам, потому что тревожный сон, кажется, одно из самых сильных последствий действия нашего препарата в послеоперационный период. А энцефалометр, который вы видите, предназначен для выявления потенциальных приступов, инфарктов, резкого усиления активности, невралгических или мозговых отклонений от нормы. Этот пациент – профессор Оутс. Он был нашей гордостью. Ему сто пять лет.
– Боже мой! – Она посмотрела на него. Перед ней был красивый молодой человек.
– Он оказался общительнее других и охотно с нами работал. Мне тяжело говорить, но общение с нами, хотим мы того или нет, малоприятно и обременительно. Оно тормозит карьерный рост пациентов и отражается на их социальном статусе. Профессор Оутс добровольно пожертвовал карьерой для развития медицины и общественного блага.
Миа следила за экраном. Обнаженный профессор Оутс не выглядел особенно счастливым и довольным своим новым положением. Миа осторожно проговорила:
– Я восхищаюсь его мужеством и тем, что он решился на самопожертвование.
– Профессор Оутс всегда был очень дисциплинированным и преданным обществу человеком. Поэтому он и оказался в данной ситуации... По профессии он физик. Но сейчас утверждает, что бросил физику и решил стать архитектором. Его очень увлекает архитектура. Он с огромным интересом изучает ее основы.
Миа не отрывала глаз от экрана. Она пришла к выводу, что при всей своей внешней привлекательности профессор Оутс казался не очень похожим на обычного человека. Скорее он напоминал талантливого актера, позирующего перед камерой в роли обнаженного студента.
– И что его особенно интересует, реальная архитектура или виртуальная?
– Я не могу вам сказать, – отозвался удивленный Розенфельд. – Вам лучше обсудить этот вопрос с самим профессором. Естественно, у нас есть своя группа общественной поддержки NTDCD. Они регулярно встречаются в Сети. Замечательные, очаровательные люди. Должен вам откровенно признаться, что вы переживете немало горьких минут, но, по крайней мере, окажетесь в хорошей компании.
Миа села.
– Что же, очевидно, профессор Оутс очень исполнительный молодой человек. Прошу прощения, не молодой. И выдающийся ученый.
– Вы не первая сделали эту ошибку, – обрадованно заметил доктор Розенфельд. – Люди искренне полагают, что наши пациенты молоды. Люди склонны верить тому, что видят.
– Очень мило. Я за него рада. Это меня обнадеживает.
– Но есть и другая проблема. Вы помните кошку профессора? – доктор Розенфельд наклонился под стол и достал пластиковую лабораторную клетку. В ней на расстеленной бумаге спал маленький грызун. Крыса.
– Да, – ответила Миа.
– Мы собираемся сделать этому маленькому зверьку такую же операцию, что и вам. Крысе пять лет. Для нее это глубокая старость. Она пройдет через те же испытания. Конечно, не в одной ванне с вами, но как своего рода дополнение ко всей процедуре. Вы станете постчеловеком. А она – постгрызуном. Мы хотим, чтобы вы за ней понаблюдали. За всем, что она делает.
– Я не люблю животных.
– Это не ваше животное, Миа. Это очень ценный друг, который разделит с вами эксперимент и окажется в таком же уникальном положении. Отнеситесь к этому с юмором, прошу вас. Мы знаем, что мы делаем. – Доктор Розенфельд постучал кончиками пальцев по клетке, но дремавшая старая крыса так и не откликнулась. – Есть большая разница между просто выдержавшими эту процедуру и теми, кому она принесла пользу. Миа, мы хотим, чтобы вы себя хорошо чувствовали, и знаем, что это поможет вам при выздоровлении. Нам многое станет ясно, когда вы возьмете такого зверька и отнесетесь к нему по-доброму. Ведь крыса пройдет через очищение вместе с вами. Отделившись от большей части людей, вы начнете страдать от одиночества. Представьте себе, что крыса – ваш талисман и ваше тотемное животное. Поверьте в нее. А я желаю удачи вам обеим.
Миа составила завещание. Она посвятила три дня устройству своих дел. В клинике выбрили все волосы на ее теле и голове. Раздели. Намазали гелем. Затем врачи приступили к длительной работе, и ее организм оказался под воздействием крепких наркотиков. Все остальное произошло там, где и должны были проводиться опыты, скрытые от посторонних глаз.
Миа очнулась только в январе. Она очень ослабела, чувствовала себя уставшей. Волос на голове и теле не было. Кожа вздулась и покрылась красными пятнами, как от кори. Ей надели на пальцы холодные тяжелые кольца, голову сдавливало что-то невыносимо тесное, но врачи попросили ее ничего не трогать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120