Мафиози проворачивали крупные дела. Иногда подделывали модные бренды, а иногда кого-нибудь прикрывали. Всякое бывало. Да и сейчас случается. – Тереза оглянулась.
Майа тихо барабанила пальцами по стойке бара.
– Ему понравилась квартира, которую ты для нас отыскала, – заметила Тереза. – Забавно провести последнюю ночь в буржуйском доме.
– Я в это не верю, – возразила Майа.
– Бруно – трезвый человек, вполне приземленный, – задумчиво проговорила Тереза. – Я люблю трезвых людей. Они нравятся мне, когда особо не церемонятся. Нравится, когда эти люди действительно... – Она подбирала слова. – Когда они умеют выходить сухими из воды.
– Нездоровое увлечение, дорогая.
– Жизнь – это риск. Мне нравится, когда они ведут себя как настоящие мужчины. Когда для них важно только оставаться мужчинами, настоящими мужиками. Это возбуждает. Чувствуется живая, реальная жизнь. Я не думала, что он станет меня бить. Но сегодня ночью я делала все, что ему хотелось. А ему захотелось меня избить. Это его последняя ночь на этом свете. Мне не надо было плакать. Мне не надо было тебя звать. Я веду себя как ребенок.
– Тереза, ты больна. Это самая настоящая болезнь.
– Нет, это не болезнь, – обиделась Тереза. – Это старомодная любовь.
– А откуда тебе известно, что он не убьет тебя?
– Он человек чести, – ответила Тереза. – И как бы то ни было, завтра я сделаю ему большое одолжение.
Бруно был при смерти. Тереза догадывалась, что у него рак печени. Но утверждать что-либо наверняка она не могла, потому что Бруно уже сорок лет избегал иметь дело с официальной медициной. Сперва его поймали с поддельными документами и лишили доступа к средствам продления жизни. Потом, после нескольких успешных спекуляций на черном рынке, он начал лечиться на свой манер. Очевидно, к числу подобных операций относилось и приживление добавочных яичек.
Бруно решил умереть сам – недосягаемым для общества. Если бы власти поместили его труп в саркофаг-эмульсификатор, то сигналы тревоги зазвенели бы от Дублина до Владивостока. «Черная рука» следовала старинной традиции омерты, молчания до гробовой доски. А в наши дни молчание после смерти сделалось простой необходимостью.
Роман Бруно и Терезы был банальным. Он познакомился с ней в Марселе, когда ей было двадцать лет. Бруно всегда прекрасно одевался, старался быть загадочным и выглядел злодейски. На это и поймалась Тереза. Она понравилась Бруно, потому что была готова на все или почти на все и благодарна за его услуги. Иногда он покупал ей симпатичные подарки: туфли, платья, сексуальное нижнее белье, свободное время они проводили на Лазурном Берегу. Жизнь с ним была яркой и притягательной. Когда она начала торговать подержанной и дешевой одеждой, Бруно оказался очень полезен. Иногда у нее возникали проблемы с покупателями и поставщиками. Тогда Бруно за городом объяснялся с обидчиками. Эти радикальные шаги всегда давали отличные результаты.
Иногда Бруно ее бил. Но чего же следовало ожидать от человека, способного закатать своих врагов в цемент? Не то чтобы Бруно убил кого-то ради Терезы. Если такое и было, то она об этом никогда не узнала.
– Суть не в том, что он меня бьет, – говорила Тереза. – Он бьет, а ты делаешь все, что он хочет. Он мужчина, он босс, он наверху. Он всегда заставляет меня делать все, что хочет. Вот он такой и есть.
– Это ужасно. И серьезно, – сказала Майа.
Тереза раздраженно тряхнула головой:
– А ты думала, что каждый преступник в Европе похож на твоего дружка, карманника Джимми? Бруно – воин. Хозяин.
– Кстати, что случилось с Джимми? – спросила Майа. – Я о нем уже и думать забыла.
– Его поймали, – ответила Тереза. – Джимми всегда был глупым. Его арестовали. И хорошенько промыли мозги.
– Ой, нет! – воскликнула Майа. – Бедный Ульрих! И как он теперь? Сильно изменился?
– Абсолютно, – мрачно проговорила Тереза. – Раньше он крал кошельки и сумочки у туристок. А теперь напихивает сумки всякими нужными товарами и сует их туристкам, когда за ним не наблюдают.
– Что же, если ему удалось сохранить анархистские взгляды, это хороший признак.
– Ох уж эти власти, они так суетятся, чтобы все вели себя как надо, – сказала Тереза. – Ловят всякую настырную мелочь вроде Джимми, который чуть было не бросился с моста, и любой поборник демократических свобод сразу начинает скулить в Сети. У этих буржуев нет ни капли здравого смысла.
– Ну, и что думаешь по поводу Бруно?
– Мы собираемся завтра поехать в Черный лес. Он хочет покончить там с собой. А я похороню его тайно, никто и не узнает. Так мы договорились. Наш секрет.
– Мадам, вы ведь, кажется, не собирались хоронить ваших любовников до глубокой старости.
– Я всегда была старше своих лет, и от этого у меня все сложности, – вздохнула Тереза. – Ты поедешь со мной завтра? Ну пожалуйста!
– Знаешь, ты могла бы и не просить. Если ты думаешь, что я способна справиться с больным, несчастным человеком, решившим свести счеты с жизнью, то что же... – Она замялась. – Что ж, наверное, я более подходящая кандидатура, чем прочие твои знакомые.
– Ты так добра, Майа. Я знала, что ты мне поможешь. Я сразу поняла, как только тебя увидела, что ты особенная. – Тереза встала. Теперь с нее словно свалился тяжкий груз. – Мне пора возвращаться к Бруно. Еще поспать успеем. Я обещала ему, что останусь на всю ночь.
– Ну что ж, договор есть договор.
Тереза оглядела пустынный бар.
– Сейчас поздно, тут так странно, пусто... Ты не хочешь переночевать с нами?
– Я не стала бы возражать, в этом есть свой смысл, – сказала Майа. – Но не знаю, чем я могу вам помочь.
Она впервые увидела Бруно в десять часов утра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120