А., выполнявшего задание граждан Горбатова К.Е. и Праховой Г.В.". - Прочитав шапку, Андрей Альбертович глубоким вдохом набрал воздуху и забубнил с новой силой: "Смысл задания, полученного мной, Рябухиным А.А., состоял в том, чтобы определить и расследовать причины, по которым Горбатов Д.Е. совершил убийство неизвестной..."
- Вы!.. - выкрикнул Кирилл Евгеньевич, но оборвал себя.
Андрей Альбертович поднял на лоб очки, честно посмотрел на Горбатова:
- Что - я?
- А-а-а! Да ладно, продолжайте, - огромным усилием справился с собой Горбатов.
- В дальнейшем прошу не перебивать, - Андрей Альбертович пальцем отыскал место, до которого дочитал, но для связности повторил: - "... по которым Горбатов Д.Е. совершил убийство неизвестной, и отыскать, если таковые имеются, истинных инициаторов этого преступления. Определив тупиковую бесперспективность разработки линии, связанной именно с этим преступлением, по причине гибели Горбатова Д.Е., которая фактически обрывала возможные нити, тянувшиеся к так называемым инициаторам, я посчитал более целесообразным исследовать историю гибели другого лжепевца по аналогии. Я был убежден, что оба эти преступления зародились в одном месте, и если я досконально пройдусь по цепочке второго дела, то обязательно выйду к истокам и первого. Пользуясь хорошими своими связями в "Аэрофлоте" я по спискам пассажиров..."
Начали глухо бить напольные часы. Рябухин оторвался от бумаг, про себя считая удары. Хотя без забот мог бы и на свои наручные посмотреть. Подсчитал и объявил:
- Десять часов.
* * *
Он проснулся и глянул на наручные часы, которые забыл снять. Было ровно десять. Он лежал на дивных простынях на необъятной ширины кровати красного дерева с медальонами. Времен, надо полагать, одного из французских Людовиков. Луи Каторза, к примеру.
...Вчера, а точнее, уже сегодня, возвратясь от Деда в два часа (для одних - поздний вечер, для других - уже раннее утро), он, не предвидя на утро особых хлопот, решил основательно выспаться. Но ему не позволили сделать это. Он только-только сбросил в передней башмаки, как зажурчал звонок многоцелевого "Панасоника". Трубку брать совсем не хотелось, но он все же взял ее. Угрюмо сказал в микрофон:
- Вас слушают. - Знал, что вышло нелюбезно, но желал, чтобы так вышло.
- Господи, меня слушают! - умилилась трубка неповторимым голосом популярнейшей певицы. - Счастье-то какое!
- "Приколет розу вам на грудь цветочница Анюта!" - хрипло спел Сырцов и ласково поздоровался: - Здорово!
- Приколет, приколет, - пообещала Анна. - В самое ближайшее время. Ты что там делаешь?
- Дрова рублю, - сообщил он. - Не заметил, как кончились дровишки-то.
- Захвати вязанку для моего камина и ко мне.
- А надо? - спросил он тихо, тайно надеясь, чтобы было надо.
- Что надо?
- Поздней весной камин топить?
- Пошутили, и будя, - решила Анна. - Можешь подъехать?
- Могу.
- Жду через двадцать минут. Цербера я предупрежу.
Она действительно приколола (засунула черенок в карман блейзера) розу ему на грудь, а на плечи положила теплые руки. Он за талию осторожно привлек ее поближе, откинул со лба знаменитые ее кудри и нежно поцеловал в губы. Они одновременно прикрыли глаза, ощущая неодолимое желание. Потом посмотрели глаза в глаза и поняли все друг о друге. Он долгое время (по причине занятости) был без женщины, а она (неизвестно по какой причине) стосковалась без мужика. А теперь к взаимному удовольствию вот они мужчина и женщина.
Первая близость прошла без подготовки, без слов, без особых ласк. Просто лихорадочно освободились от гнетущей тяжести.
Потом не спешили. Слегка выпили, немного поболтали.
- Не торопись, - ласково просила она и определяла ритм замедленным кругообразным движением таза. Она помогала ему и сдерживала его, зная, что высокое наслаждение в предощущениях, а не в конце. Он поддался, он сдался, он следовал за ней. Они растягивали мгновенья до минут, чтобы желание нарастало и нарастало.
Они и кончили, с мучительным напряжением сдерживая себя, в том же затяжном ритме, чтобы пронзительное общее их завершение было не целью, а результатом.
Не истерзанное диетами ее тело было плотным, гладким, с нежной упругой кожей. И владела она им со спокойной эмоциональностью, мастерски. Она была талантлива во всем. И в этом занятии тоже.
Они следовали по горной гряде от пика к пику и, покорив вершину, сладостно утомленные, тихо и незаметно уснули...
Он на четвереньках дошагал до края кровати и сел, спустив ноги на ковер, слегка разочарованный, что Анны не было в постели. Но именно в этот момент от дверей ванной комнаты в развевающемся воздушном пеньюаре шла уже хорошо поработавшая над собой, свежая, как глоток колодезной воды, Анна. Он поспешно прикрылся простыней. Она подошла к нему, уперлась коленями в его колени, наклоняясь, поцеловала в лоб.
Он обеими руками проник под пеньюар. Ягодицы легли в его ладони. Он гладил их, осторожно сжимая их, уверенно лаская. Она взяла его за уши, влажным слабым ртом раскрыла его губы и нашла язык...
- Еще? - спросила она детским голосом. Он, не удержавшись, кивнул.
* * *
Михаил Семенович Кобрин ждал свой "линкольн" у закрытого на ремонт магазина "Кубань" неподалеку от метро "Парк культуры". В превосходном настроении. Был даже момент, когда он бесшабашно отбил на тротуаре некое подобие матросской чечетки. Вот, наконец, и они. Лимузин бесшумно остановился рядом с ним. Выскочил Артем и, виновато глядя в хозяйские глаза, объяснил:
- В пробку на Самотеке попали, шеф. Еле вырвались.
- Какие могут быть пробки в воскресение? - стараясь казаться суровым, не поверил Михаил Семенович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128