- раздраженно поинтересовался Леша.
Леша, Алексей Панкратов, полковник Панкратов, командир спецотряда, был знаком Сырцову с прошлого года, когда они совместно действовали в двух операциях по ликвидации крупных бандформирований, остатки которых они сегодня добрали. Тогда они понравились друг другу до невозможности и стали приятелями. Нынче вот ссорились.
- Я ж хотел как лучше... - виновато закончил Сырцов.
- А получилось как всегда, - бессознательно вместе с Сырцовым воспроизвел генеральный афоризм премьер-министра полковник Панкратов.
- Да пойми же ты! - без перехода разозлился только что смиренный Сырцов. - Он нам был нужен живым. Живым!
- Утихни, Жора, - посоветовал Махов. - В любом случае Летчик нам живым не дался бы.
Все трое в последний раз посмотрели на мертвого Летчика и, не торопясь, направились к скамейке, на которой совсем недавно восседал закованный Сырцов. Уселись, и тут Панкратов увидел, что Сырцов до сих пор в браслетах. Обрадовался, как дитя.
- Сейчас мы тебя, закованного, вместе с уголовниками и в "воронок"! немудрено пошутил и крикнул: - Тишков! Гарик! - У скамейки незамедлительно возник впечатляющий такой шкаф. - Раскуй сироту.
Неизвестно как, но и без ключа Тишков справился с этим делом за полминуты, кинул браслеты на скамейку и спросил:
- Можно идти?
- Гуляй, - разрешил Панкратов и раскрепощенно раскинул руки. - Вот и все, дорогие мои мальчишки!
- Без потерь? - спросил Махов.
- Откуда им быть? Ребятки, когда Жорка всех караульных собрал на себя, по его отметкам спокойно проникли на территорию, тихонько повязали возвратившихся на посты часовых, а потом всем составом провели чёс. Так что к последнему рывку перед нами были только те, кто колбасились здесь на площадке перед колесом. Да и этих Жорка опять отвлек.
В опровержение хвастливых полковничьих слов нежданно трескуче раздались три отчетливых пистолетных выстрела и пронзительная автоматная очередь.
- А ты говоришь, все, - всерьез, без подначки, в восстановившейся тишине сказал Махов.
- Вот теперь действительно все! - не сдался Панкратов.- Последнего дурака, не пожелавшего больше жить, ребятки кончили.
- А не одного из ребяток? - посомневался Махов.
- Последней была очередь моего автомата, Леня, - поучительно заметил Панкратов.
На всякий случай в ожидании непредвиденного посидели молча минуты три. Ничего не произошло, и они поняли окончательно, что ничего и не произойдет.
- Нам с Жорой пошептаться надо, - ни к кому обращаясь, заявил Махов.
- Конспираторы! - обиделся Панкратов и встал. Вдохнул необъятной грудью порцию холодного ночного воздуха и успокоил сам себя: - Ну и хрен с вами. У меня и без вас дел по горло.
И точно: уже пробирались по парковым аллеям сюда, к колесу, спецмашины - "воронок", санитарная, труповозка...
- Он что-нибудь сказал, Жора? - спросил Махов, наблюдая, как в отдалении, уже окруженный своими ребятами, размахивал руками, распоряжался Панкратов.
- Он назвал его, в открытую мне назвал.
- Мы и так знаем, кто он.
- Но теперь его можно по имени назвать вслух, - взъярился вдруг Сырцов. - Бывший твой зам, бывший майор милиции Владимир Демидов. Берегись, Демидов!
- Все, - понял Махов. - Улетучилась вместе с Летчиком, - невольной игры слов он не заметил, - последняя наша слабая надежда, лопнула последняя ниточка.
* * *
В начале четвертого (ночи? утра?) Сырцов беззвучно - профессия научила - открыл дверь своей квартиры и, осторожно прикрывая ее, включил свет в передней. Первое, что он увидел, была мальчиковая курточка на вешалке, впопыхах зацепленная за крючок подкладкой наружу. Здоровенный лейбл глянул на Сырцова красным глазом. Сырцов прочитал про себя золотые буквы под ним. Получилось "Дольче кабано". Что такое "дольче" он знал от любившего пофорсить Кузьминского, щеголявшего не раз в разговоре названием знаменитого феллиниевского фильма "Дольче вита", что означало "Сладкая жизнь", а что такое "кабано"? Что-то из семейства парнокопытных? Как лучше? Сырцов попытался перевести с иностранного вслух:
- Сладкая свинья? Сладкий кабан? Сладкий поросеночек?
Улыбнулся и на цыпочках (в кованых-то башмаках!) вошел в малоосвещенную косым коридорным светом комнату.
На тахте, не раздевшись, спала Дарья. Она сняла только сверкающие башмаки, один из которых валялся посреди ковра, другой стоял у тахты. Сырцов подобрал тот, что лежал, и аккуратно приставил его к тому, что стоял. Разогнулся и посмотрел на Дарью. Она спала на животе, повернув голову в полупрофиль. Выражение лица - страдальческое. Снилось, надо понимать, что-то весьма невеселое. От нее прелестно пахло французскими духами.
- Сладкий поросеночек, - без выражения повторил он свой вольный перевод с итальянского.
Вдруг он резко почувствовал другой запах - дикая вонь. Он долго соображал, откуда он, пока не понял, что от него самого. И даже не от него (Сырцов передернулся), от покойного Севы Субботина.
Он рванул из комнаты. В ванной Георгий разделся догола, уложил комбинезон, жилетку и исподнее в замечательную шведскую стиральную машину "Электролюкс", а бронежилет запихал на антресоли. Почти неслышно работало шведское техническое чудо, а он, стоя под деликатным дождичком душа, рассматривая свои синяки. Отогревшись, приступил к главной процедуре отмыванию. Густо намыленной жесткой губкой он отдирал от себя нечистые лапы уголовников, гнилой вонючий мешок, липкий взгляд отошедшего в небытие Летчика.
В чистых трусах, благоухающий туалетной водой Сырцов повторно навестил комнату. Дарья спала, не поменяв позы. Французскими духами уже не пахло, их тонкий запах перебил тяжелый аромат, принесенный Сырцовым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128