И сообщить ей, что сын ее, Одинцов Сергей Васильевич,
который может умереть каждую минуту, умер наконец. И матери хлопот не
доставил. И чтоб не убивалась. Одинцов Сергей Васильевич, 1918 года
рождения".
Саша аккуратно сложил записку, сунул в задний карман, обвел толпу
мутным взглядом и вдруг бросился бежать.

Инвалидный рынок был рядом. Опершись руками о прилавок, он долго
смотрел на Петра, не говоря ни слова. Потом ударил его по красной морде. И
еще раз ударил. И еще.
- За что, Саша? - негромко спросил Петро. Тихая тонкая струйка крови
ползла из его разбитого носа.
- Где нора твоего гада? - вопросом на вопрос ответил Саша.
- Какого гада?
- У которого ты на побегушках. Которому ты доносил о каждом моем
шаге, одинокая скотина.
- Ты о Сереге? - голос Петра зазвучал угрожающе. - Ты полегче на
поворотах, парень.
- Куда он уполз? Куда он мог уползти?
- А пошел ты! - с отчаянной ненавистью выкрикнул Петро.
- Слушай меня внимательно, Петя, очень внимательно. Сейчас ты мне
скажешь, где он. Я пойду туда и возьму его. Потому что он убийца и бандит,
ворующий у голодных людей, грабящий израненную мою страну. А если не
скажешь, я убью тебя, Петя.
- Убивай, - согласился Петро. - Убивай, щенок. Люди! Страна! Чем
отплатили нам люди, из-за которых мы лишались жизней? Что сделала страна
для того, чтобы мы достойно прожили остаток наших дней? На что нас
обрекли? На это! - Петро ударил кулаком по мешку с семечками. - Мы сами
наложили контрибуцию на страну, которой мы завоевали победу. Мы. Я -
инвалид войны. И Серега - герой войны.
- Пошли, - совсем спокойно предложил Саша.
- Куда?
- Пошли, - Саша схватил Петра за рукав и поволок за собой.
Идти было недалеко. Солдат по-прежнему лежал на траве, и по-прежнему
стояла молчаливая толпа. Саша приказал Петру:
- Смотри. - Петр смотрел. Саша вынул из кармана записку, протянул
Петру и предложил: - Читай. Это было у него в кармане.
Петр прочитал, поднял глаза на Сашу, спросил, ничего не понимая:
- Как же так?
- А так! Твой гад спаивал его, потерявшего надежду на все, он держал
его взаперти и спаивал, а сам, прикрываясь его наградами и документами,
дурил головы таким, как ты, грабил, убивал!
- Как же так? - повторил Петро. Пыхтя мотором и переваливаясь по
булыжнику, приближалась большая санитарная машина. Развернувшись и рассеяв
толпу, она подала задом и нависла над солдатом. Из кабины выпрыгнул
мужчина в белом халате, достал папиросу, закурил.
Санитары подняли заднюю дверцу и подошли к солдату:
- Смотри. Смотри на мертвого, - еще раз приказал Саша. Петр смотрел.
- Он просто не успел, а то бы и ты был мертвяком. Ты понимаешь это,
одноногий идиот? Куда он мог уползти? Куда он уполз, Петя?
- В Нахабино у него дом. Там он все прячет.
- Адрес, Петя, адрес!
- Первомайская улица. Номера дома не помню, но он последний, ближе
всех к железной дороге.
Санитары задвинули носилки с солдатом в кузов, захлопнули дверцу, и
машина покатила по Кочновскому. Саша шагал вслед за ней к Красноармейской
улице, и опять рядом с ним были Лариса и Алик. А Петро остался один. Он
стоял никуда не глядя и ни о чем не думая.
Раскинув руки, Саша ждал на середине проезжей части, когда "джип",
мчавшийся прямо на него, затормозит. Застонали тормоза, и срывающийся
голос обиженно спросил:
- Жить надоело, да?
Саша обошел радиатор и, подойдя к дверце, ласково положил ладонь на
лежавшую на борту руку водителя.
- Одолжи машину на часок, солдат.
- А ну от машины! - закричал водитель.
- Тогда извини, браток, - грустно сказал Саша и привычным манером
врезал шоферу по шее. Шофер ткнулся лбом в баранку и обмяк. Саша вытащил
его из "джипа", отволок к забору, прислонил и отдал распоряжение:
- Лариса, приведешь парня в порядок. Алик, позвони по 02 и скажи,
чтобы передали подполковнику Звягину: Александр Смирнов в Нахабине на
Первомайской улице. Ты понял?
- Я с тобой, Саша. Передаст Лариса.
Саша вскинул глаза на Алика и осознал, что спорить бесполезно. Вдвоем
они влезли в "джип", и оттуда Саша спросил:
- Ты все запомнила, Лариса?
Лариса кивнула. "Джип" сорвался с места.
- Как ты с такой левой машину поведешь? - захлебнувшись встречным
ветром, прокричал Алик.
- Ручником пользоваться не собираюсь. А на остальное правой хватит, -
ответил Саша. Они уже выруливали на Ленинградское шоссе. Насчет ручного
тормоза Саша был излишне скромен: он в принципе не пользовался тормозами.
Проскочив Покровско-Стрешнево и прошмыгнув в тоннель под каналом, "джип"
вылетел на уже сельское Волоколамское шоссе.
Первый раз заскрежетали тормоза на переезде через железную дорогу,
недалеко от станции Нахабино. Шлагбаум был закрыт, а у путей суетились
железнодорожники и люди в белых халатах. Саша криком спросил ближайшего
шофера:
- Что там, браток?
- Да говорят, женщина из электрички выпала и под встречный поезд.
Саша выпрыгнул из "джипа" и побежал по путям. Через плечи стоящих
вокруг глянул на нечто покрытое белым. Санитары подняли носилки. На
носилках, прикрытая простыней лежала, откинув не тронутую катастрофой
голову, мертвая Клава.
- Клава, - то ли сказал, то ли позвал оказавшийся рядом Алик. Саша
развернулся и рванулся к "джипу". Он уже включил зажигание, когда подбежал
Алик.
- От машины! - жестко приказал Саша.
- Игра кончилась! Ты там мне не нужен!
Алик остался у шоссе, а "джип", вырвавшись из автомобильной очереди,
через буераки и канавы заковылял бездорожьем к железнодорожной насыпи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24