- Без шуток, дядя, - предупредил Саша.
- Да какие шутки? Обделаюсь сейчас! - с неподдельной искренностью
завопил Семеныч.
- Пошли, - скомандовал Саша, и они поднялись.
В туалете Семеныч ринулся к кабине. Саша придержал дверцу.
- Не запирайся.
- Бога побойся, Сашок! Прикрой хоть слегка!
- Ты меня за фрайера не держи. Если в кабинке после тебя знак какой
найду, все тридцать потребую, а в наказание пером пощекочу. Не до смерти.
Саша полуприкрыл дверцу, постоял с отсутствующим видом. Через
некоторое время спросил, глядя в потолок:
- Все?
- Все, - ответил Семеныч, зашумел водой и вышел, подтягивая брюки. -
Господи, счастье-то какое!
- Подожди здесь, - распорядился Саша, прошел в кабину и внимательно
изучил стены, ящик для туалетной бумаги. Даже бачок осмотрел. Вышел,
подмигнул Семенычу, предложил:
- Ручки помыть не мешало бы.
Вымыли руки, вернулись в зал и опять откинулись в креслах, изучая
друг друга. Наконец подошел Аполлинарий Макарович и, по-прежнему игнорируя
Сашу, почтительно положил перед Семенычем увесистый пакет.
- Прошу вас, Михаил Семенович.
- Благодарю, - Семеныч кивнул Аполлинарию Макаровичу, и тот достойно
удалился. Саша - давай перо.
Саша небрежно швырнул на стол нож и притянул к себе пакет.
- Все? - спросил Семеныч. - Ну, тогда я пойду?
Саша с трудом загнал пачку в задний карман бриджей и ответил
благодушно:
- Ты же водки предлагал выпить. Вот теперь в самый раз.

Из ресторана они вышли в обнимку. Размягченный водкой, Семеныч
признавался:
- Вот ограбил ты меня, Сашок, а все равно я тебя люблю. Нравишься ты
мне, потому что хорошо ограбил, весело.
- Я все хорошо делаю, - согласился Саша, отпустил Семенычевы плечи,
шагнул на проезжую часть улицы Горького и поднял руку: от Охотного ряда
шел грузовик. Могучий "додж" затормозил рядом. Саша открыл дверцу,
рассмотрел у водителя погоны:
- До "Сокола" подкинешь, сержант?
- Садитесь.
Саша взобрался в высокую кабину и перед тем, как захлопнуть дверцу,
обратился к одинокому Семенычу:
- До свидания, старичок!
У Шебашевского он сошел. Темень стояла в переулке. Саша держался
ближе к заборам безмолвных домиков и уверенно шагал знакомой с детства
дорогой.
Сзади негромко зашумел автомобильный мотор. Саша обернулся. От
Ленинградского шоссе, мирно светя кошачьими зрачками прорезей в
затемненных фарах, небыстро догоняла его полуторка. Саша остановился,
чтобы проводить взглядом машину, но полуторка вдруг дико взревела и, резко
выворачиваясь, ринулась на него.
Она промахнулась на несколько сантиметров: дыша бензинным перегаром,
нос машины скользнул по Сашиному бедру и с треском сокрушил забор.
Выигрывая время, Саша кинулся в обратную от автомобильного разворота
сторону - картофельным полем к Инвалидному рынку. Полуторка неистово
взвыла, развернулась и помчалась за ним.
Саша успел добежать до рядов. Петляя между ними, он стремился к
кирпичным палаткам, которых не сокрушить. Полуторка разломала один ряд,
отодвинула другой, пошла на третий, мучительно ноя.
Саша стоял, прижавшись к глухой кирпичной стене. Мотор полуторки
заглох. Подождав несколько секунд, Саша осторожно двинулся, скрываясь в
окончательной тени палаточных крепостей.
Полуторка безжизненно стояла среди раскрошенных рядов. Быстрыми
неуловимыми перебежками Саша приблизился к ней и замер. Тишина была всюду,
тишина. Резким движением Саша распахнул дверцу. В кабине, упав головой на
рулевое колесо, сидел человек. Саша осторожно тряхнул его за плечо, и он
откинулся на сиденье. С ножом в горле лежал перед Сашей мертвый
Пуха-Артур.
- Я же предупреждал тебя, Артур, - грустно сказал Саша и нажал на
клаксон. Машина пронзительно заплакала.
Саша спрыгнул на землю и, услышав трель далекого сторожевого свистка,
зашагал к Кочновскому переулку.

- Да заходи ты, заходи! - говорил Сергей. Он стоял на крыльце старого
неказистого домика, по ночной прохладе зябко перебирая босыми ногами. Был
он в белой рубашке и подштанниках - в исподнем.
- Руки бы помыть, - сказал Саша и двинулся в свет. Сергей вошел за
ним в крохотную переднюю, увидел Сашину окровавленную руку и спросил
спокойно:
- Ты кого-то убил?
- Меня чуть не убили, - ответил Саша, заметив в углу подвесной
рукомойник и таз под ним, потянулся туда и торопливо забренчал
металлическим соском.
- Но ты убил того, кто хотел тебя убить?
- Нет! - злорадно заорал Саша - и потише: - Полотенце где?
- Ну и слава богу! - успокоился Сергей и, сняв с гвоздика висевшее
перед Сашиным носом полотенце, протянул ему.
Саша вытер руки, попросил:
- Водки дай.
- От тебя и так несет.
- Водки дай!
Поняв, что спорить бесполезно, Сергей толкнул дверь в комнату.
Невеселый, но по-своему богатый посадский уют: буфет с темно-зелеными
в пупырках стеклянными дверцами, громадный диван с надсаженной полочкой и
зеркальцем, комод красного дерева, явно приобретенный по случаю, и
массивный дубовый стол под зеленым в оборках абажуром.
Стоя у стола, их ждала сожительница Сергея Клава, одетая уже,
прибранная.
- Готовь на стол, - приказал ей Сергей. И Саше: - Садись,
рассказывай.
Сам стал неспешно одеваться. Саша рассказывал:
- В Шебашевском меня хотели машиной задавить. Сантиметров на пять
промахнулись. Потом, как за зайцем, по всему Инвалидному рынку гонялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24