на него смотрели пистолеты Сырцова и Коляши.
Но было поздно. Пуля охранника вошла Жилинскому в глаз и вышла через
затылок. Его откинуло в кресло, и он сидел в нем уронив развороченную
голову.
Генерал-плейбой в позе зародыша во чреве матери дважды дернулся и
затих навсегда.
Охранников обезоружили. Еще не до конца пришедший в себя после
Маховского подарка стрелок беспрерывно бормотал:
- Я по инструкции... Я по инструкции... Я по инструкции...
- Уберите трупы, - приказал охранникам Махов.
- Куда? - спросил тот, который не стрелял.
- Во двор, на помойку, не знаю куда! - вдруг разорался Махов и, сразу
же остыв, добавил: - И кровь вытрите.
- Чем? - опять задал вопрос тот, что не стрелял.
- Плащом своим, мать твою!
Сначала плейбоя, затем Жилинского. За руки, за ноги. Тот, который не
стрелял, нашел видимо, подсобку, потому что принес ведро с водой и две
половых тряпки. По бабьи, отклячив зады, охранники, предварительно
протерев кресло, в котором в последний раз обитался Жилинский, старательно
замывали пол. Сделали дело, выпрямились с тряпками в руках и вопросительно
посмотрели на Игоря Дмитриевича.
- Вы свободны сейчас. Подождите меня в главном здании, - распорядился
Игорь Дмитриевич.
- Нет, - жестко сказал Смирнов. - Все остаются здесь. А к тебе, Леня,
у меня просьба: приведи сюда своих ребят.
Махов вышел, а Витольд Германович горестно напомнил:
- Все кончено, Александр Иванович.
- Все еще только начинается, - возразил Смирнов.
Бесшумно вошли опера и скромненько уселись за дальний столик.
- Дай ребятам что-нибудь выпить, Коляша, - сказал Смирнов.
Коляша слегка поперхнулся - они с Сырцовым как раз засаживали по
третьей, - но, ликвидировав казус стаканом "боржоми", мигом доставил на
стол ментам литровый сосуд "Абсолюта", три "Пепси" и стаканы.
Вспомнив про благодетельное действие этого лекарства, выпили и
Казарян с Кузьминским и Спиридоновым.
- Через час с небольшим у меня начало переговоров с послами. И я
формально, хоть несколько минут, должен быть на обеде, - холодно напомнил
о своих государственных заботах Игорь Дмитриевич.
- Успеете и на обеде побыть, Игорь Дмитриевич, и переговоры начать,
все успеете. Вы ведь у нас шустрый, очень шустрый, - непонятно и с
отдаленной угрозой пошутил Смирнов и, наведя окончательный порядок,
приступил: - Перед тем как привести его сюда, мы с Сырцовым тщательно и
профессионально обыскали Жилинского. Вопрос: кто передал Жилинскому
пистолет?
Стало тихо в холле. Стало тихо в тире. Все молчали. Никто не
передавал.
- Дело ваше, не признавайтесь, - без огорчения согласился с общим
молчанием Смирнов. - Тогда я хочу поговорить о двух господах,
присутствующих здесь. О вас, Игорь Дмитриевич, и о вас, Витольд
Германович. То, что вы на крючке ГБ за грехи молодости. Игорь Дмитриевич,
я понял ко второй нашей встрече и старался вести игру так, чтобы помехи со
стороны конторы были минимальными. Несколько удивлял меня опытный чекист,
которого, как я знал из достоверных источников, люто ненавидели в ГБ,
удивлял безоглядной верой в Игоря Дмитриевича. Первую нашу трехстороннюю
встречу я не просчитал целиком как надо: слишком был занят Игорем
Дмитриевичем, но уже на второй кое-что меня заинтересовало. Чисто
мизансценически. - Смирнов поискал глазами в зале, не нашел и трубно
позвал: - Вадик, ты где?
- Здесь я, - неохотно оторвавшись от аппаратуры, поднял голову рыжий
Вадим.
- Иди сюда. - Вадим подошел и Смирнов положил ему руку на плечо. - Ту
катушку, что мы с Сырцовым в бумажнике Жилинского нашли, проработал?
- От и до, - с достоинством доложил Вадим и тут же ради
справедливости быстро добавил: - Мне товарищ обозреватель сильно помог. У
него ухо, как локатор, и опыт колоссальный. Он интуитивно определял, а я
технически рассчитывал.
- Ну, и что вы определили и рассчитали?
- Запись сделана в кафе Маркони, на последней вашей встрече. Качество
весьма среднее, моя запись безусловно лучше. Сравнение этих двух записей
позволило нам безошибочно определить нахождение микрофона, ведшего запись.
Не моего, естественно.
- И где же находился этот микрофон? - формально и для информации
общественности поинтересовался Смирнов.
- В галстучной булавке Витольда Германовича.
- Вот почему я и говорил о моем интересе к мизансцене наших
тройственных встреч, - со старческой назидательностью продолжил Смирнов. -
Всегда, напротив, всегда - фронтально на меня, всегда с заинтересованным
наклоном ко мне, Витольд Германович. И для того, чтобы окончательно
развеять последние сомнения слушателей давай, Вадик, еще аргумент.
- В дезе о переговорах на Курском вокзале прозвучала фраза, первая
фраза: "начинайте с фактов". Лабораторным и экспериментальным путем нами
установлено, что запись этих слов в дезе произведена не в кафе, где велся
разговор, который также записал Александр Иванович, а совсем в другом
месте, более приспособленном для чистой записи.
- Ну и что ты думаешь по этому поводу?
- Видимо, эта фраза была невнятна, и перед передачей ленты
заинтересованным лицам этот кусок был записан заново.
- Профессионал-контрразведчик, опасался, что безрукий дилетант не
сможет осуществить качественную запись и взял все заботы по этой
щекотливой операции на себя, - констатировал Смирнов.
- Как же получилось, что принципиальный борец с политическим сыском
Витольд Германович Зверев сознательно помогал активно сотрудничавшему с
этим сыском Игорю Дмитриевичу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98