- Есть о чем поговорить, Витольд Германович.
- О чем же, Роман Суренович? - поинтересовался дедуктивно
определивший личность собеседника по-прежнему спокойно Зверев.
Казарян взглядом отыскал вешалку, а на вешалке - куртку с высоким
воротником и каскетку. Пощупал куртку за рукав, примерил каскетку и,
любуясь своим изображением в зеркале (каскетка ему шла), спросил:
- Вещички ваши, Витольд Германович?
- Мои, - подтвердил Зверев.
- А это - вы? В этих-вот вещичках. - Казарян выдернул из-за пазухи
колоду фотографий и молниеносно - опытный картежник - распахнул ее почти
идеальным веером. Скрывающий свое лицо Зверев при встрече с гражданином с
Тверской. Зверев при посадке в троллейбус. Зверев у своего подъезда.
- Любопытно. - Зверев взял одну - ту, что про Курский вокзал и,
внимательно ее изучив, добавил: - И ловко!
- Ловко-то, ловко, да в середине веревка, - в общем, ни к месту
вспомнил старый солдатский анекдот Казарян, но все же выкрутился: - А на
конце веревки вы, Витольд Германович. У вас магнитофон-кассетник в дому
имеется?
- Есть какой-то. По-моему примитивный весьма, - сказал задумчивый
Зверев. - Радостное что-нибудь заведете, как-никак главного провокатора
поймали, да?
И, не приглашая гостей, направился в столовую. Круглый стол, четыре
стула, диван двадцатипятилетней давности, два кресла того же возраста по
углам и сервант естественно. Правда три хороших картины на стене.
- Парижский пейзаж Фалька, Кузнецовская степь с юртами. Дерево в поле
вашего однофамильца, - вслух безошибочно определил авторскую
принадлежность картин знаток искусств Казарян. Он как и двое других, без
приглашения вошел в столовую следом за хозяином. - Так где же магнитофон,
Витольд Германович?
Зверев пошарил за диваном и извлек оттуда паршивенький гонконгский
кассетник, сдул с него густую пыль и объяснил виновато: - Дочка мне
оставила, чтобы я по нему хард-рок слушал, а я хард-рок не очень люблю.
- Вы хорошую живопись любите, да? - догадался Казарян.
- Это - грех? - учтиво поинтересовался Зверев.
- Почему же, - автоматически ответил Казарян, занятый делом: включил
магнитофон в сеть, извлек из кармана кассету, вставил ее в гнездо.
Закончив дела, осмотрел всех троих и предложил: - Послушаем?
- Если хотите, - разрешил Зверев, откинувшись на спинку дивана.
Казарян нажал на клавиш, и началось:
- "Начинайте с фактов.
- Есть подозрение, что у нас утечка.
- Не может быть совпадением, стечением обстоятельств?
- Исключено.
- Доказательства утечки имеются?
- Да какие доказательства. Итак все ясно! Все пропало.
- Не надо нервничать..."
Слушали запись до конца. Казарян жалостливо разглядывал Зверева. Тот
поначалу был внимателен и насторожен, но к концу записи хмыкнул иронически
и заулыбался даже. Зашипело и Казарян нажал на клавиш. Задать вопрос
первым он не успел. Зверев перехватил инициативу:
- Где и когда это записано?
- Во время вашего контакта на Курском.
- Вот здесь? - Зверев за уголок взял фотографию с Курского и показал
Казаряну.
- Абсолютно точно, - подтвердил Казарян.
- А видеосъемку вы параллельно не вели?
- Нет. Не было у нас такой возможности. Очень вы шустры были, -
вступил в разговор Сырцов. - А, собственно, зачем вам видеозапись?
- Было бы весьма любопытно озвучить ее магнитофонным диалогом. На
предмет совпадения видимых артикуляций.
- Для этого у нас Вадик имеется, - загадочно заявил Сырцов и попросил
Коляшу: - Николай Григорьевич, не в службу, а в дружбу, свистни Рыжего.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровался рыжий Вадик, взглядом ища
свободные розетки для двух принесенных им супермагнитофонов. Нашел, стал
пристраивать, по ходу дела информируя: - Я технически после десятой
прокрутки догадываться начал, а Александр Иванович вмиг просек в чем
дело...
- Ну, мент, ну, голова! - восхитился Зверев, перебивая. - Монтаж
пленок, Вадим, да? Я же сразу узнал свои фразы, сказанные совсем в другом
месте. И он узнал?
- Александр Иванович начал с главного: с никчемности разговора во
время столь законспирированной встречи. А потом фразу вспомнил - "не надо
нервничать". Ну, после уже и я вцепился, по каналам развел и все склейки
обнаружил. Но сделали они, конечно, классно. Когда я писал их на вокзале и
сомнений не было, что живой разговор пишу.
- Теперь что будем делать? - устало спросил Зверев у всех. Напряжение
спало, и он растекся по дивану.
- Дел у вас много, Витольд Германович, - ответил Сырцов. - Очень
много. Если разрешите, то мы у вас для начала побеседуем с вашим
двойником. В пределах терпимой хозяином нормы.
- А где он? - встрепенулся Зверев.
- На чердаке, упакованный лежит. Так разрешите?
- С превеликим удовольствием.
Перед тем, как втолкнуть в столовую, с лже-Зверева сняли наручники и
вынули кляп. Так что пред очами своего прототипа он появился во всей своей
красе: в каскетке, надвинутой на глаза, в куртке и высоко поднятым
воротником.
- Похож на меня? - обиженно спросил Зверев у Казаряна.
- Очень, - безжалостно подтвердил тот, а Сырцов, в порядке приказа
вкрадчиво и вежливо попросил у лже-Зверева:
- Будьте добры, пройдитесь, подволакивая ногу, как Витольд
Германович.
- А я ногу подволакиваю? - удивился Зверев.
- Подволакиваете, подволакиваете, - подтвердил Сырцов и потребовал
уже с погромыхиванием в голосе: - Действуй, действуй, паренек!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98