- А так хочется, чтобы
она была!
- Удача и есть удача. Ее всегда хочется.
- Не так, Дима. Завтрашняя наша удача - это спокойная и безбедная
жизнь на все оставшиеся нам годы. А неудача...
- Неудачи не будет! - решил плейбой и уселся, наконец. - Давай без
слов посидим и хоть минуток на пять словим кайф.
Сидели молча, ощущали, как по жилочкам растекается солнечное тепло и
бодрая уверенность в том, что все будет хорошо.
- Все будет хорошо, - вслух выразил эту уверенность Дима.
- Дай-то Бог, дай-то Бог! - откликнулся англичанин.
- Про Бога - не надо, - попросил плейбой.
- Ты что, в связи с модой поверил в Бога?
- Поверил, не поверил, а лучше - не надо.
Англичанин ликующими глазами уставился на Диму. Догадался:
- Ты боишься, Димон.
- А хотя бы? - вызывающе ответил плейбой.
- Не стоит. Меньше ошибок наделаешь.
- Вот ведь повезло мне со старшим товарищем. Не успел он
посоветовать, как я сразу перестал бояться.
- Не заводи себя, Дима. Истерику накатаешь.
- А может, мне сейчас нужна истерика?
- Ну, тогда валяй, - разрешил англичанин, и в тот же миг у плейбоя
пропало желание истерической раскрутки. Он налил одному себе немного, на
донышке - быстро выпил и понял вслух:
- А ты умеешь со мной.
- Умею, - согласился англичанин. - И не только с тобой. Поэтому и
бугор среди вас.
- Ну, не только поэтому...
- Ты сейчас про моих высоких родственников заговоришь. Дима,
отыгрываться не следует. Отыгрываешься, значит уже проиграл.
- Говорим, говорим, - плейбою опять надоело в кресле. Он выбрался из
него и пошел гулять по ковровой дорожке. - А все оттого, что и ты боишься.
Ты боишься, Женя?
- Боюсь, - признался англичанин.
- Кого?
- Всех.
- А конкретнее?
- А конкретнее - никого. Нет персонажей, которых я боюсь, Дима.
- По-моему, ты врешь. Я знаю кого ты боишься.
- Кого же я боюсь? - высокомерно спросил англичанин.
- Обыкновенного мента. Ты Смирнова боишься, Женя.
- Не Смирнова - Смирновых. Знаешь, их сколько?
- Марксистско-ленинская философия все это. "Единица - ноль!" -
процитировал поэта плейбой и, глянув на часы, предложил: - Бояться как раз
надо единицы. Ну, я на явочную, на последнюю встречу с нашим Витольдом.

53
В неизменной униформе последнего времени - в каскетке, в куртке с
высоким воротником, прикрывающим рот и щеки, Зверев вышел из явочной
квартиры на Малой Полянке в половине одиннадцатого, а точнее - в двадцать
два тридцать две, не торопясь и не проверяясь (знал, что его охранно ведут
три прикомандированных к нему помощника) он дворами вышел к Садовому,
прямо к остановке "Букашки". Долго ждал позднего троллейбуса. Троица
неподалеку скучала в замызганном "Москвиче".
У метро "Парк культуры" были в пять минут двенадцатого. Трое из
"Москвича" проследили как Зверев, выйдя из подземного перехода, пересек
под путепроводом Комсомольский и через сквер направился к дому. "Москвич"
на зеленый спустился к набережной и по малой дорожке проехав мимо
международных авиакасс, свернул в помпезные ворота узкого двора.
Рассчитано было точно: Зверев подходил к подъезду. Вошел. Водитель
выключил мотор, и все трое расслабились в малом отдыхе перед дальнейшей
работой. Однако правые свои ручки держали по-наполеоновски - чуть за
бортами пальто.
Но опасна она, расслабка-то. Ствол с навинченным глушителем - возник
у виска водителя совершенно внезапно, и голос с приблатненным
пришептыванием посоветовал:
- Не рыпаться. Задним затылки сверлят. Ты ручки на приборную доску, а
вы оба на сиденье перед собой.
Деваться некуда: трое исполнили, как приказано было. Тотчас были
распахнуты дверцы, выдернуты из наплечных кобур пистолеты и тот же голос
приказал:
- Выходить по одному. Ты - первый, водила.
Водила вышел и понятливо распластался на радиаторе. Его обшмонали
основательно, завели руки за спину и защелкнули наручники. Такую же
процедуру прошли и двое с заднего сиденья.
Во двор задом, а потому и медленно, въезжал воронок.
- Что здесь происходит?! - визгливым начальственным голосом прокричал
с верха лестницы, ведущей в сквер, старичок-былинка с чистопородной
левреткой на поводке. - Я - генерал-лейтенант КГБ и не позволю свершиться
беззаконию в моем дворе!
- А в чужом? - тихо поинтересовался один из тех, кто открывал дверцы
воронка. Но главный стремительно заглушил его, подобострастно доложив:
- Рэкетиров взяли, товарищ генерал!
- Добро, - похвалил генерал и, глядя, как задрав изящнейшую ножку,
мочится на камень любимая собачка, добавил: - Так и действуйте в
дальнейшем: энергично, решительно и без суеты. По-суворовски.
Молчаливые рэкетиры влезали в воронок.
...Казарян поднялся на четвертый этаж пешком. У обитой черным
дерматином двери его ждали Сырцов и Коляша.
- Как клиент? - тихо поинтересовался Казарян.
- Успокоен, - доложил Сырцов.
- Тогда действуй, - разрешил Казарян.
Сырцов нажал кнопку звонка. Квартира, видимо, была большая - долго
шел к двери Зверев.
- Кто там? - осведомился он неробко.
- Это я, Геннадий Сырцов. У меня к вами поручение от Смирнова,
Витольд Германович.
Зверев распахнул дверь и увидел троих.
- Это еще что такое?
Коляша легонько толкнул ладонью хозяина квартиры в грудь и Зверев
отлетел к середине прихожей. Вслед за Коляшей вошел Казарян и, щурясь от
резкого электрического света открытой лампочки, сделал заявление:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98