- грозно спросил Смирнов.
- Согласны. Согласны, - поспешил ликвидировать назревший конфликт
Витольд Германович. - Нам пора, Игорь Дмитриевич.
Смирнов, отодвинув бумажку подальше от глаз, изучал счет. Изучил,
извлек из внутреннего кармана пиджака толстую пачку крупных купюр и щедро
отстегнул от нее. Официант поблагодарил и удалился.
- Не кажется ли вам, Александр Иванович, - не выдержал Игорь
Дмитриевич, - что нашему сильно обедневшему государству довольно накладно
часто оплачивать все это?
И он широким жестом указал на недавно бывший, действительно,
роскошным пиршественный стол. Смирнов посмотрел на стол, а потом перевел
взгляд за окошко, туда, где в солнечном желтом осеннем московском переулке
уже стоял "Мерседес", у которого ожидая, притулились шофер и охранник.
- А это нашему обедневшему государству оплачивать каждодневно - не
накладно, Игорь Дмитриевич? - Смирнов потыкал пальцем в окошко.
- Ох, и надоели же вы мне! - не выдержал Витольд Германович и,
подхватив под руку Игоря Дмитриевича, повел его к миниатюрной раздевалке,
где импозантный швейцар, тоже видно из рецидивистов, ждал с элегантно
распахнутым для наиболее комфортабельного влезания пальто Игоря
Дмитриевича. Оба, наконец, оделись и, безмолвно поклонясь Смирнову,
удалились к ждущему их "Мерседесу".
Воробьевский слухач встал из-за дальнего углового столика, подошел к
столику смирновскому, склонился слегка, шаря и отсоединяя нечто под
столешницей.
- Как записалось? - для порядка спросил Смирнов.
- Как в доме звукозаписи на улице Качалова, - хвастливо отрапортовал
слухач и, вынув хитрую пуговицу из собственного уха, собрал все свои
технические причиндалы. - Я свободен на сегодня?
- Только сначала все это на нормальную пленку перепиши.
- Ну, естественно. В моей машине-лаборатории мне понадобится на это
не более двадцати минут. Перегоню на скорости и все. Качество отличное,
страховаться не надо. Вы здесь подождете?
Слухач ушел в свою машину-лабораторию.
- Марат Палыч! - позвал Смирнов. Марконя мгновенно явился и, собачьим
блатным инстинктом ощущая, что полковнику сейчас одному не хорошо, сел
рядом и спросил, сочувствуя:
- Худо, ваше высокоблагородие?
- Худо, Марконя.
- Так вы водки как следует выпейте.
- Я уже выпил.
- Вы перед ними ваньку валяли, а не пили.
- Просек?
- Что я - неумный? Так чем помочь, Иваныч?
- Музыку хорошую включи.
- А какая для вас хорошая теперь?
- Паренек тут очень громко орет, что у него предчувствие Гражданской
войны. Вот ее.
- Сей момент исполним, - обрадовался Марконя (была у него запись) и
удалился за кулисы.
Яростный Шевчук музыкальным криком и хрипом, проклиная, воспевал
сегодняшний день. Смирнов сильно пригорюнился, слушая душевного этого
паренька. Еще чуть - и слезы по щеке.
Но все испортил Сырцов. Войдя, он переключил Шевчука.
- Марик, а ну выключи!
Марконя вышел навстречу Сырцову, пожал руку и объяснил: - Пахан
желает это слушать. Так что потерпи.
Вроде бы мелочь, но настроение поломали. Слеза ушла и, как сказал уже
упомянутый Егор Кузьмич Лигачев, чертовски захотелось работать.
- Марат Палыч, кинь на стол для отставного капитана чего-нибудь
побольше, но попроще. Пожалеем наше обедневшее государство.
- Сильно выпивши? - поинтересовался Сырцов, присаживаясь.
- В меру, - Смирнов вдруг с восторженным вниманием стал рассматривать
Сырцова. - Сырцов, ты, случаем, не из Ростова?
- Брянский я.
- Ну все равно рядом. В пятьдесят третьем я одного домушника знатного
из Ростова брал. Фамилия его тоже была Сырцов. Не родственник, Жора?
Может, дядя или дед?
- Если вы этого ростовского Сырцова не выдумали просто, то память у
вас, Александр Иванович, замечательная.
- Не выдумал, ей богу, не выдумал. Как живой перед глазами: широкий
такой, чернявый с сединой, с перебитым носом. На тебя, в общем-то, не
очень похож.
- Отыгрались за Шевчука. Полностью, - признал свое поражение Сырцов.
- С Василием Федоровичем вроде все в порядке. Я его на Коляшиных ребят
оставил и к вам. Зачем вызывали?
- Для информации. Ты меня слушаешь?
- Ну?
- По человечески отвечай! - ни с того, ни с сего заорал Смирнов.
- Я вас внимательно слушаю, Александр Иванович.
А Смирнов говорить не стал. Достал портсигар, извлек беломорину,
проскрипел зажигалкой, прикурил и закурил, глубоко затягиваясь. Потом,
регулярно, как бензиновый движок, стал пускать дымовые кольца. Сначала
ровно круглые, плотные, они растелаясь в воздухе, кривились, теряя форму
и, бледнея до неуловимости, исчезали.
- Ну? - демонстративно повторил Сырцов. Не выдержали нервишки.
Смирнов сунул окурок в пепельницу и признался:
- Я вот здесь полчаса назад им Василия Федоровича отдал.
- А мы с чем остались?
- Ни с чем.
- Смысл?
- Проблематическая возможность выйти на охотников.
- А на кой хрен нам охотники?
- Они людей убивают, Жора.
- Кто теперь людей не убивает! - философски заметил Сырцов. - А
Василий Федорович - единственный реальный кончик. Ну, ладно. Что делать
будем?
- Думать, Жора, думать.
Они мрачно думали, когда вернулся слухач, положил кассету на стол и
объявил:
- Тепленькая. Можете слушать. - И с чувством исполненного долга
удалился.
- Что там? - вяло спросил Сырцов.
- Моя беседа с Игорем Дмитриевичем и Зверевым, в которой я Василия
Федоровича заложил.
- Понятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98