Очень хотелось Сырцову
поговорить в принципе, а в частности - попугать старшего товарища,
попугать себя, попугаться вместе. Все уже проделал, а бессердечный товарищ
не пугался за него, не пугался за себя, вообще не пугался. Не хотел.
- Профессионально рассказал, как под протокол, - одобрил
повествование Смирнов. - И финал, как вариант, вполне возможен. Только,
что ты хочешь от меня, Жора?
- Ничего. Просто выговориться хотелось. - Сырцов высоким каблуком
вертел в твердой земле темный кружок. - И вдруг так оказалось, что кроме
как вам, рассказать-то все про это и некому.
- Одна из твоих возможностей спастись: круговая оборона. - Смирнов к
темному кружку камышовой своей тростью пририсовал сопло, из которого
винтом (тоже изобразил) как бы шел пороховой дым. Создал, значит, готовую
взорваться старинную гранату. - Но для круговой обороны необходимы
эффективные средства защиты. Кое-что у тебя есть. Давай считать. Первое и
самое важное: Демидов в числе тех, кто вел дознание. Через него можно и
почву прощупать там у них, можно и упреждающий удар нанести кое-какими
уликами. Второе: весьма для дела перспективные связи покойной дамочки. По
ним пройтись, особенно по тем, где дом на набережной, - одно удовольствие.
Третье: два поляроида у неутешной вдовы. Я представляю, как они суетились,
ища первый, как срочно готовили второй...
- Кстати, Жора, дай-ка мне его посмотреть.
- А чего там смотреть. Записка, как записка. - Сырцов порылся во
внутреннем кармане своего рэкетирского кожана и протянул Смирнову картонку
поляроидного снимка.
- Не скажи, Жора, ой, не скажи, мент ты мой незамысловатый! -
Смирнов, смакуя, трагическим голосом прочитал: - "Настоящая моя жизнь
кончилась, поэтому кончаю жизнь по-настоящему". Поэтом, я бы сказал,
лирическим поэтом, оказывается, был ушедший от нас Сергей Сергеевич
Горошкин. Но ведь как скрывал свой дар! Помню он по партийной линии все
больше матом выдвигал нас на великие милицейские свершения, а на самом
деле-то душа какая, какая душа!
- Дерьмо собачье он был и хам - начальничек совковый, а не поэт, -
мрачно не согласился Сырцов.
- Во! В самую точку! - обрадовался сырцовской оценке покойного
партийца Смирнов. - Большие умники и теоретики сидят в ГеБе. Ишь что
сочинили! Сидел клерк в рубашечке с короткими рукавчиками и при галстуке и
сочинял по-интеллигентски посмертную записочку, стараясь не запятнать
дивно глаженых своих порток. Как бы мент кондовый подобную залепуху
подкидную сочинил? А так: "не мысля себя без партии, которую закрыли
проклятые демократы, ухожу из жизни с верой в светлые идеалы коммунизма".
И был бы наш мент психологом более глубоким, чем тонконогий гебистский
фрей, который Фрейда, Альбера Камю и Ортегу-и-Гассета читал. А ты читал
Ортегу-и-Гассета, Сырцов?
- Не. Я "Малую землю" читал. В армии.
Нет, не безнадежен был Сырцов. Повторно оценивая экстерьер, Смирнов
незаметно даванул косяка на заблудшего опера. Опер тихо ухмылялся,
вспоминая литературные красоты "Малой земли". В общем, если не считать
вполне понятную в данной ситуации подавленность, мальчик в порядке. И на
"Малую землю" отвлекся кстати и подначку принял, парируя. Нервничает,
конечно, а кто бы, попав в подобную передрягу, не нервничал?
- Я тебе все: "Сырцов, да Сырцов", а ты хоть бы хны, - приступил к
делу Смирнов. - А в прошлый раз взвился, как конек-Горбунок.
- В прошлый раз я еще думал, что бога за бороду ухватил. Гордый был
до невозможности и твердо понимал, что вы, конечно, боевой старичок, но в
жизни сегодняшней ни хрена не понимаете. Вот тогда и обидно стало, что вы
меня все Сырцов, да Сырцов.
- Точно объяснил, Жора, - оценил ответ Смирнов. - Помимо круговой
обороны есть еще один выход: лечь на дно. Они поплавают, поплавают вокруг,
увидят, что ты смирно лежишь, и отстанут без беспокойства. Ну, как?
- Я ведь ко всему прочему еще и мужик, Александр Иванович. Мэн.
- А теперь последнее мое предложение. Ты со всеми потрохами, без
вопросов и условий переходишь ко мне работать и работаешь на меня так, как
я захочу. Работа будет оплачиваться.
Сырцов повернул голову, посмотрел, наконец, Смирнову в глаза:
- Я себя высоко ценю, Александр Иванович, очень высоко.
- Про "очень" ты зря, - как бы а парт высказался Смирнов. - Но в
общем-то, человек и должен ценить себя высоко, разумно определяя, что он
может стоить. Я заплачу тебе как надо, Жора.
- Откуда у вас капитал, полковник милиции в отставке?
- Да или нет?
- А если да?
- Ну, ну, паренек, напрягись, без "если"!
- Да.
Чудесненько. Меня сейчас к Алику Спиридонову домой подбросишь и
приступай сразу же. Помолясь предварительно.
- Дом на набережной? - попытался искрометно угадать Сырцов.
- Дом на набережной, Жора, задачка для элементарного топтуна.
Проследить, отметить по местам и доложить. А крутить - раскручивать того
неосторожного любовника покойной Татьяны Вячеславовны придется серьезной
компанией, чтобы рвать его на куски со всех сторон. Нет, Жора, работка
твоя будет посодержательней. Был у нас недавно вождь один, ты, может, еще
на демонстрациях его портрет на палке носил, по имени-отчеству Юрий
Егорович. Помнишь такого?
- Ну.
- Господи, как я не люблю нынешнего модного "Ну"! Да или нет?
- Да помню, помню! Перед глазами стоит, как живой!
Смирнов неодобрительным хмыком осудил излишне бойкий тон Сырцова, но
словесно отчитывать его не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98