- А вы окно на площадке распахните, чтобы газ на волю выходил.
Появилась старуха в мокрым полотенцем. И не старуха вообще, а дама в
возрасте.
- Я полотенце намочила, правильно? - спросила она совсем другим
голосом.
- Правильно, - одобрил и ее Сырцов. Тесак толстоват. Широкий нож,
пожалуй, подойдет. Он положил широкий тесак и два ножа на пол и
проинструктировал бородача: - Вы будете дверь к петлям дергать, а я
попытаюсь защелку отжать. Ну, начали!
Со второй попытки Сырцов отжал язычок. Только бы на нижний замок не
было закрыто. Он толкнул дверь, и она подалась.
Газовый дух плотной волной выкатился на площадку. Сырцов, прикрыл нос
и рот мокрым полотенцем, вошел в квартиру. В гостиной никого не было. Он
настежь, на обе створки, распахнул окно и двинулся на кухню.
Она полулежала в неизвестно как попавшем сюда кабинетном кресле,
откинув голову на низкую спинку, в траурном своем одеянии. С закрытыми
глазами. Естественно так лежала, будто спала.
От закрыл все открытые четыре газовые конфорки, прошел к окну и
открыл его. Потянул могучий сквозняк - видимо, интеллектуал выполнил его
приказ.
На столе лежала пустая блестящая упаковка родедорма, шариковая ручка
и белый твердый квадратик, на котором было написано: "И я не могу".
Осторожно касаясь пальцами только острых краев, Сырцов перевернул
квадратик. Это была почти такая же поляроидная фотография, как та, что и у
него в кармане. На весь кадр - предсмертная записка Горошкина.
- Не трогайте. Это вещдок, - зажав нос носовым платком и не дыша,
сказал интеллектуал и, подойдя к окну и сделав вдох, спросил: - Она
мертвая?
Сырцов знал, что она мертва, но - так надо было - взял ее уже
холодную руку и сделал вид, что слушает пульс.
- Да, - сказал он и вышел на площадку.
- Мы уже вызвали скорую помощь и милицию, - сообщила пожилая дама.
- Не могу. Пойду вниз, свежим воздухом подышу, - изображая трясение,
сообщил Сырцов и вызвал лифт.
Выйдя, он подбежал к машине, включил мотор и рванул с места. Успел:
он уже развернулся за станцией метро, когда, приближаясь, завыли сирены
милиции и скорой.
У дома он поставил машину на стоянку, вылез и внимательно осмотрел ее
- в порядке ли? Завтра ее надо будет возвратить наследникам Горошкина.
Наверняка есть первая жена и дети.
У своих дверей машинально сильным вдохом нюхнул воздух: не пахнет ли
газом. Опомнился, усмехнулся, щелкнул замком. По своей квартире ходил, как
чужой - изучая. Изучив, приступил к уборке. Унес с журнального столика
ополовиненную бутылку "Энесси", лимонные и сырные обрезки, грязные рюмки.
Рюмки вымыл и поставил в кухонный шкаф. Взял с полки граненый стакан, а из
прихожей пиццу и бутылку "Наполеона". Все это поставил на освободившийся
столик.
Сел было в кресло, но тут же пересел на диван-кровать. Откупорил
бутылку, налил полный стакан. Из кармана извлек поляроидный снимок и
положил рядом со стаканом. Глядя на снимок, выпил до дна. Потом уже на
снимок не смотрел: просто пил. Пил он не спеша, но и не мешкая особо.
Через час ликвидировал "Наполеон". Сделав дело, решил отдохнуть немного.
Откинулся на диване, полуприлег и мигом заснул, не раздеваясь.

18
Тяжело было Кузьминскому каждый вечер бывать у Алуси. Сегодня
старательно оттягивал момент своего присутствия в ясеневской квартире:
темперамент его явно уступал Алусиному, да и возраст уже не тот -
сороковник. К тому же хороший повод придумал: проверить знакомы ли,
связаны ли Алуся с иностранцем Красновым, зафиксированном в книжечке
Курдюмова. Ну, а если Курдюмов позвонит и дома никого не застанет, значит
будет звонить до тех пор, пока они не появятся на Алусиной квартире.
Алуся не знала никакого Краснова, но, познакомившись с ним в
ресторане Дома кино, надралась в честь этого знакомства до прихода всех
чертей, среди которых Краснов оказался самым знакомым и симпатичным.
Пришлось Витюше сильно поднатужиться, чтобы отодрать даровитую актрису от
такого толстенького, от такого упакованного, от такого любвеобильного
иностранца Краснова.
Виктор был без машины и поэтому пришлось ловить такси. В одиннадцать
часов вечера! У Дома кино! До Ясенева! Водители отбрасывали Кузьминского с
возмущением и брезгливостью, как засаленный и рваный рубль. Выхода не
было, и руководство было вынуждено ввести в бой резерв главного
командования. На проезжую часть Брестской выскочила пестрая и праздничная
Алуся. Праздновала и веселилась она по делу: бессовестная и идиотская
залепуха Кузьминского насчет проб и главной роли в фильме по его сценарию
превратилась в не менее бессовестную и идиотскую реальность - и пробы
были, и утверждение на главную роль. Режиссер - новатор твердо, на всю
оставшуюся жизнь, решил идти путем первооткрывателя. В общем, повезло
Алуське, шибко повезло.
А все через нахального, немолодого уже (но по справедливости - не без
обаяния) козла Виктора Кузьминского, ради многочисленных удовольствий
которого она должна торчать на проезжей части Брестской, соблазнительным
телосложением отвлекая внимание тупых обладателей автотранспорта от
светофоров на себя.
Не торчала, стояла скорее. Но покачивалась. С переборами, но - для
удержания равновесия, с шажком вправо - влево, вперед - назад. А получился
некий танец, аллоголический танец для водил под названием: "Отвезите
несчастную, впервые в жизни попробовавшую спиртное девушку домой в
Ясенево".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98