- Хорошо пошла.
- Закончил? - потребовал его к ответу Смирнов.
- В принципе, да.
- А не в принципе?
- Технически все исполнил, но детали продуманы мной не до конца.
- Халтура! - заклеймил Смирнов. - Списки давай!
- С миллионерами все ясно, - протягивая Смирнову списки, успокоил
Казарян. - Восемь пятизначных телефонов, как раз столько, сколько у вас, я
краем уха слышал, возможно перспективных объектов.
Список с номерами Смирнов отложил, он вцепился в список перелетных
птичек. Смирнов штудировал список, а Казарян энергично жевал, не забывая и
выпивать уже по малости. Алик и Виктор покуривали, с удовольствием
втягивая первый и потому желанный после еды дым.
- Алик и Виктор, вы свободны, - забыв о том, что он давно не
начальник, распорядился, не отрывая взгляда от бумаги, Смирнов. - А с
тобой, Ромка, нам надо над этим списком посидеть, ох, как посидеть!
- Я домой поехал, - обиженно сказал Кузьминский.
- Езжай, езжай, - покивал Смирнов, а Казарян заботливо предупредил о
возможной опасности:
- Ты осторожней в коридоре-то. Смотри, Варваре не попадись. Разорвет.
- Тогда привет! - Кузьминский сделал ручкой и двинул к выходу.
- Да! - вдруг вспомнил Смирнов. - Первым начнешь трясти режиссера
Горского. И завтра же. С утра.

9
Противоестественно выворачивая плечевые и тазобедренные суставы,
двигались по маленькой сцене трое обнаженных юнцов и три девицы в хитонах.
Проделывали они это для того, чтобы быть похожими на изображение хоровода
с древнегреческих амфор. Передвигались же они нарочито замедленно,
осуществляя кинематографический фокус-рапид. Зрелище было, конечно,
изысканное, но жалкое. Безнадежно и непреодолимо вылезало то, что должно
быть скрыто: судорожное напряжение, чисто физическое усилие и пот. От
советских древних греков явно пованивало.
Режиссер, сидевший за столиком, поднял руки над головой и три раза
хлопнул в ладоши. Хоровод распался. Юнцы и девицы подошли к рампе.
- Дорогие вы мои, - проникновенно приступил к процессу введения
клизмы непредсказуемый режиссер, - поймите же, наконец, что вы еще не
персонажи "Царя Эдипа", вы, все вместе - сон, пришедший к нам из глубины
веков. Вы - наша генетическая память, черт бы вас всех побрал! Сначала!
- Вот объяснил, и всем все ясно, - для себя и веселя себя, пробурчал
Кузьминский. Он уже второй час сидел в ожидании, когда освободится
Горский.
Молодые люди в седьмой раз корячились в хороводе. Изнемогавший от
желания закурить Кузьминский терпеть уже не мог: достал сигарету и щелкнул
зажигалкой. Звук электронной зажигалки в благоговейной тишине был подобен
выстрелу, и режиссер вскинулся, как подстреленный. Вздернув в изумлении
брови, делая вид, что поражен неожиданным появлением Кузьминского (хотя,
подлец, сам распорядился, чтобы Виктора пропустили в зал), развернулся к
нему на вертящейся табуретке и возгласил с фиоритурами:
- Господи, как у Арро: смотрите, кто пришел! Девочки, мальчики, вас
навестил известный советский - или сегодня лучше русский? - драматург и
прозаик Виктор Кузьминский. Бог даст, он что-нибудь сочинит для нас. Так
давайте поприветствуем его! - режиссер зааплодировал. Уныло захлопали и
девочки с мальчиками. Поаплодировали и будет. Он буднично завершил свою
импровизацию: - Перерыв!
- Новаторствуешь, Адамчик? - вежливо, но без интереса спросил Виктор,
подойдя к режиссерскому столику. Выключая и включая настольную лампу,
занятый высокими мыслями режиссер ответствовал рассеянно и скромно:
- Экспериментирую помаленьку.
- Чего это они у тебя такие хилые? Зарплату не платишь им что ли?
- Они просто юные, совсем юные, вчерашние школьники, - объяснил
Горский и не сдержался, тут же обнародовал свое кредо: - Мне не нужны
актеры, уже заплывшие жирком псевдопрофессионализма, мне не нужны умельцы,
работающие "что надо? Сделаем!". Мне требуется цельный тугой человеческий
материал, преодолевая сопротивление которого, я творю спектакль.
- И много натворил?
- Наш "Таракан" по мотивам Николая Олейникова, да будет тебе
известно, - событие столичного театрального сезона, - похвастался Горский
и вдруг вспомнил, что надо удивиться: - Какого хрена ты к нам забрел?
Кузьминский решил действовать без подходцев, напрямую. Чем проще, тем
правдоподобнее:
- Я Ванечку Курдюмова ищу, нужен он мне позарез. Домой звонил, на
службу - глухо. Вот и вспомнил, что ты с ним по корешам.
Гений, особенно наш Московский самообъявившийся гений, он и есть
гений. А гений вряд ли помнит, знаком или не знаком Курдюмов Кузьминскому
или наоборот.
- Да, на службе его теперь не найдешь, - не сдержался,
по-обывательски хихикнул гений. - Дома, говоришь, тоже нету? Странно, он
мне звонил совсем недавно...
- Ну, приблизительно, как недавно, когда?
- Да дней пять тому назад, неделю. А зачем он тебе вдруг так
понадобился?
- Обещал он свести меня с руководителем одного частного банка,
который бы смог пронспонсорить одну картину по моему сценарию. Хотя бы
фонд заработной платы, а то ведь и людей не наберешь.
- Конечно, - раздумчиво и с превосходством заметил Горский, - в вашей
тотальной попсе все решают бабки...
Подошла, улыбаясь, закутанная поверх хитона в халатик, одна из
кривлявшихся на сцене девиц. Безбоязненно подошла, из любимиц, видимо.
Кокетливо поморгала зелеными глазками и высказалась:
- Впервые настоящего драматурга так близко вижу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98