Заметил Виктор, что его ведут, только на Новом Арбате:
"Запорожец" новой модели, которого отделил от него черный
правительственный драндулет, безумно нарушая, справа обогнал начальника и
вновь пристроился ему в хвост.
Следовательно, прорезался Димочка. Дима, Дима, Димочка. Ах, ты,
эстет, ах, сибарит, ах, скотина! По бульварам Виктор выкатил к Тверской,
пересек ее и на Пушкинской площади, перейдя в первый ряд, нырнул в узкую
арку за общественным сортиром. А что теперь "Запорожец"? А "Запорожец"
нахально пер за ним.
Разгоняя многочисленных прохожих, Виктор осторожно миновал
кишкообразный двор, вырулил в Козицкий и, найдя местечко неподалеку от
бокового входа в Елисеевский, остановился. Глянул в зеркальце -
"Запорожец" пристроился неподалеку. Ну и хрен с ним. Виктор опустил
боковое стекло и, высунув личность на волю, осмотрел окрестности. Тотчас
заметив его, прилично одетый молодой человек отделился от кучки себе
подобных и направился к Викторовой "семерке".
- Есть водка, коньяк, шампанское. Что надо, шеф? - спросил молодой
человек, вежливо наклонясь к оконцу.
- Почем нынче злодейка?
- Четвертак.
- Пять бутылок за сто десять. Договорились?
- Оптовому покупателю идем на встречу. - Молодой человек оскалился и
потребовал: - Тару.
Виктор отдал свою пижонскую сумку, и молодой человек удалился
ненадолго. Возвратился, чуть побрякивая новым содержимым сумки. Виктор
протянул ему сто десять диминых рублей - пусть эстет оплачивает расходы на
него и принял сумку. Молодой человек пересчитал деньги и пожелал:
- Приятных вам развлечений.
Хотелось посмотреть, кто там в "Запорожце". Виктор резко дал задний
ход, быстро развернулся в первом справа дворе и рванул к Пушкинской улице.
Но и водила "Запорожца" был не пальцем деланный: он развернулся столь же
стремительно во втором дворе и теперь ехал впереди Виктора. Сквозь заднее
стекло были видны лишь крутой затылок, мощная шея и часть кожаной куртки.
На Пушкинской улице "Запорожец", повернув, прижался к обочине. Когда
Виктор проезжал мимо него, водитель что-то искал на полу.
Конечно же, "Запорожец" сопровождал его до киностудии. Стараясь не
звякать бутылками в сумке, Виктор мило улыбнулся знакомой вахтерше.
Неверные студийные часы показывали четверть двенадцатого. Виктор сверился
со своими. На этот раз точно шли студийные. Что ж, два часа прошло.
Петя привычно сидел в закутке и покуривал.
- Готово, Петя? - спросил Виктор.
- Продукт принес? - вопросом на вопрос ответил Петя. Виктор с
готовностью тряхнул сумкой, чтобы посуда зазвенела. Петя бросил
недокуренную сигарету в урну и поднялся.
В кабине Виктор гордо водрузил четыре "Пшеничных" на стол. На тот же
стол Петя кинул пачку гнутых от скоростной сушки фотографий. Виктор
рассматривал фотографии, а Петя открывал первую.
Мастером, настоящим мастером был алкаш Петя. Никаких потерь по
сравнению с оригиналом. А ведь переснимал, контротипировал, печатал на не
очень хорошей бумаге.
- Спасибо, Петя, - искренне поблагодарил Виктор и, сложив отпечатки и
оригиналы в конверт, спрятал конверт в карман. Петя, не поднимая головы,
разливал по двум стаканам. Водка, лившаяся щедрой струей, звонко щелкала в
горлышке бутылки.
- Я на машине, - предупредил Виктор.
- Днем не страшно, - возразил Петя и двинул к нему полный стакан.
Днем, действительно, вероятность быть прихваченным милицией
смехотворно мала. Граненый стакан был полон. Двести, значит, сразу. Петя
разрезал пупырчатый плотный огурец, и запах его смешался с легким запахом
алкоголя. Букет. А почему бы не расслабиться? Заслужил.
Приняли, не переводя дыхания, и сразу же захрупали огурцом. Водка в
желудке легла отчетливым шаром, потом не спеша разлилась по жилочкам.
Пробил пот: душновато было в кабине. Глаза глядевшего на Виктора Пети
очистились, наполнились чуть заметной светлой слезой. Жить Пете стало
хорошо. Да и ему, Виктору, неплохо.
- Погуляй где-нибудь и через часок заходи, - предложил Петя. - А я за
часок по рекламе отстреляюсь. Режиссер достает, паразит!
Виктор вышел на площадь перед центральным студийным антре.
Возвращаться к Пете он не собирался, но погулять имело смысл. Светило
солнышко, в саду чирикали птички, подкатывали и укатывали служебные
легковые автомобили, из которых выскакивали и в которые вскакивали ужасно
деловые и озабоченные кинематографические люди.
Совсем хорошо, Виктор поднял лицо, прикрыл глаза - загорал на
солнышке.
- Мы в душном павильоне корячимся, а сценарист на солнышке кайф
ловит! - завопил совсем рядом знакомый голос. Володя-оператор.
- У вас же декорации неготовы, - открыв глаза, понедоумевал Виктор.
- Я чужую присмотрел. Тютелька в тютельку наша изба. Дали на один
день. - Володя был в восторге от своего подвига. - Пошли, посмотришь!
Хоть какую-то заинтересованность следовало проявить. Виктор тяжко
вздохнул и пошел, стараясь не отставать, за быстро шагающим, энергичным
Володей.
Пожар в борделе во время наводнения - вот что такое неподготовленная
как следует съемка. Режиссер, естественно, не знал, как снимать сцену, и
поэтому придирался ко всем, оттягивая момент, когда ему придется принимать
решения по мизансцене, по кадру, по актерской работе.
- Я миску просил, обыкновенную деревянную миску! А вы мне сегодняшнюю
кооперативную раскрашенную туфту подсовываете!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66