Отец заперся в своем каби
нете со старшим сыном маркезино Асканьо: они сочиняли шифрованные письм
а, которым предстояла честь быть отправленными в Вену; отец и сын обычно в
ыходили из кабинета только к столу. Маркиз с важностью твердил, что обуча
ет своего «законного преемника», как вести двойные счетные записи доход
ов, получаемых натурой от каждого из его поместий. На самом же деле он слиш
ком ревниво оберегал свою власть, чтобы говорить о таких предметах даже
с сыном и наследником всех его майоратных владений. Он приспособил Аскан
ьо для шифровки депеш в пятнадцать Ц двадцать страниц каждая, которые п
осылал два-три раза в неделю в Швейцарию, откуда их переправляли в Вену. М
аркиз воображал, что он знакомит своих законных государей с внутренним п
оложением Итальянского королевства, и, хотя это положение было совсем не
ведомо ему самому, письма его имели большой успех. И вот почему. Маркиз пос
ылал надежного человека на большую дорогу подсчитывать количество сол
дат какого-нибудь французского или итальянского полка, менявшего гарни
зон, и в своем донесении венскому двору старался по крайней мере на четве
рть уменьшить наличный состав этих воинских частей. Его письма, кстати с
казать преглупые, отличались одним достоинством: они опровергали сообщ
ения более правдивые и потому нравились. Недаром перед возвращением Фаб
рицио в Грианту камергерский мундир маркиза украсила пятая по счету зве
зда первостепенного королевского ордена. Правда, к своему глубокому ого
рчению, он не смел облекаться в мундир вне стен своего кабинета, но никогд
а не позволял себе диктовать депеши иначе, как в этом расшитом золотом па
радном одеянии и при всех орденах. Иной костюм означал бы недостаточное
почтение к монарху.
Маркиза пришла в восторг от миловидности младшего своего сына. Но она со
хранила привычку писать два-три раза в год генералу графу д`А***, как звали т
еперь прежнего лейтенанта Робера, а лгать тем, кого она любила, маркиза со
вершенно не могла. Расспросив хорошенько сына, она была поражена его нев
ежеством.
«Если даже мне, хотя я ровно ничего не знаю, он кажется малообразованным, т
о Робер, человек такой ученый, несомненно, нашел бы, что у него совсем нет о
бразования, а ведь теперь оно необходимо», Ц думала она.
Почти так же сильно удивила ее и другая особенность Фабрицио: он чрезвыч
айно серьезно относился ко всем правилам религии, преподанным ему иезуи
тами. Маркиза и сама была весьма благочестива, но фанатическая надежност
ь мальчика испугала ее: «Если у маркиза хватит сообразительности воспол
ьзоваться этим средством влияния, он отнимет у меня любовь сына». Она про
лила много слез, и страстная ее привязанность к Фабрицио оттого лишь воз
росла.
Жизнь в замке, где сновало тридцать Ц сорок слуг, была очень скучна, поэто
му Фабрицио по целым дням пропадал на охоте или катался в лодке по озеру. В
скоре он тесно сдружился с кучерами и конюхами; все они были ярыми привер
женцами французов и открыто издевались над богомольными лакеями, прист
авленными к особе маркиза или старшего его сына. Главной темой насмешек
над этими важными лакеями был их обычай пудрить волосы по примеру господ
.

2


…Когда нам Веспер
Веспер Ц второе на
звание планеты Венеры Ц Вечерняя звезда (лат.); здесь Ц символ вечера.
тьмой застелет небосклон,
Смотрю я в небеса, грядущим увлечен:
В них пишет бог Ц путем понятных начертаний Ц
Уделы и судьбу живущих всех созданий.
Порой на смертного он снизойдет взглянуть,
И, сжалившись, с небес ему укажет путь.
Светилами небес Ц своими письменами Ц
Предскажет радость, скорбь, и все, что будет с нами.
Но люди Ц меж смертей и тяжких дел земных Ц
Презревши знаки те, не прочитают их.

Ронсар
Ронсар, Пьер (1524Ц 1585) Ц крупн
ейший французский поэт эпохи Возрождения, глава поэтической школы «Пле
яда».
.
Маркиз питал свирепую ненависть к просвещению. «Идеи, именно идеи, Ц гов
орил он, Ц погубили Италию»; он недоумевал, как согласовать этот священн
ый ужас перед знанием с необходимостью усовершенствовать образование
младшего сына, столь блестяще начатое им в коллегии иезуитов. Самым безо
пасным он счел поручить аббату Бланесу, священнику гриантской церкви, да
льнейшее обучение Фабрицио латыни. Но для этого надо было, чтоб старик са
м ее знал, а как раз он относился к ней с презрением, и познания его в латинс
ком языке ограничивались тем, что он читал наизусть молитвы, напечатанны
е в требнике, да мог с грехом пополам разъяснить их смысл своей пастве. Тем
не менее аббата Бланеса почитали и даже боялись во всем приходе: он всегд
а говорил, что пресловутое пророчество святого Джиовиты, покровителя Бр
ешии, исполнится вовсе не через тринадцать недель и даже не через тринад
цать месяцев. Беседуя об этом с надежными друзьями, он добавлял, что число
тринадцать следует толковать совсем иначе, и многие весьма удивились бы
, если бы только можно было все говорить без утайки (1813)!
Дело в том, что аббат Бланес, человек честный, поистине добродетельный и п
о существу неглупый, проводил все ночи на колокольне: он помешался на аст
рологии. Весь день он занимался сложными математическими выкладками, ус
танавливая различные сочетания и взаимоположение звезд, а большую част
ь ночи наблюдал за их движением в небе. По бедности своей он располагал то
лько одним астрономическим инструментом Ц подзорной трубой с длинным
картонным стволом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29