Канн, 1 марта 1815 года.
. Европа простодушно изумилась такому событию, но маркиза дель Дон
го оно нисколько не поразило; он тотчас же написал своему монарху письмо,
полное сердечных чувств, предоставил в его распоряжение свои таланты и н
есколько миллионов и еще раз заявил, что министры его величества Ц якоб
инцы, орудующие в сговоре с парижскими смутьянами.
8 марта, в 6 часов утра, маркиз, надев камергерский мундир со всеми регалиям
и, переписывал под диктовку старшего сына черновик третьей депеши полит
ического содержания и с важностью выводил своим красивым, ровным почерк
ом аккуратные строчки на бумаге, имевшей в качестве водяного знака портр
ет монарха. А в это самое время Фабрицио, велев доложить о себе, входил в ко
мнату графини Пьетранера.
Ц Я уезжаю, Ц сказал он. Ц Я хочу присоединиться к императору, Ц ведь о
н также и король Италии, и он был так расположен к твоему мужу! Я отправлюс
ь через Швейцарию. Нынче ночью мой друг Вази, Ц тот, что торгует в Менаджи
о барометрами, Ц дал мне свой паспорт; дай мне несколько наполеондоров,
Ц у меня всего два золотых; но если понадобится, я и пешком пойду.
Графиня заплакала от радости и смертельной тревоги.
Ц Боже мой! Как тебе пришла в голову такая мысль? Ц воскликнула она, сжим
ая руки Фабрицио.
Она встала с постели и вынула из бельевого шкафа тщательно запрятанный к
ошелечек, вышитый бисером, Ц в нем лежало все ее богатство.
Ц Возьми, Ц сказала она Фабрицио. Ц Но ради бога береги себя. Что будет
с несчастной твоей матерью и со мной, если тебя убьют? А надеяться на успех
Наполеона невозможно, бедный дружок мой: эти господа сумеют его погубит
ь. Разве ты не слышал в Милане неделю тому назад рассказа о том, как его два
дцать три раза пытались убить, и все в этих покушениях было так хорошо обд
умано и слажено, что он уцелел только каким-то чудом. А ведь он был тогда вс
емогущим. И ты же знаешь, что наши враги только о том и думают, как бы избави
ться от него. Франция впала в ничтожество после его изгнания.
Графиня говорила об участи, ожидавшей Наполеона, с глубоким, страстным в
олнением.
Ц Позволяя тебе отправиться к нему, я приношу ему в жертву самое дорогое
для меня существо на свете, Ц сказала она.
Глаза Фабрицио наполнились слезами, и он заплакал, обнимая графиню, но во
ля его не поколебалась ни на одну минуту. Он с горячностью изложил своему
дорогому другу все основания, побудившие его принять такое решение; мы п
озволим себе смелость признать их весьма забавными.
Ц Вчера вечером, в шесть часов без семи минут, мы, как ты помнишь, прогулив
ались по платановой аллее на берегу озера, под Каза Соммарива, и шли мы по
направлению к югу. Как раз в это время я заметил вдалеке ту лодку, что плыл
а со стороны Комо и везла нам великую весть. Я смотрел на лодку, совсем не д
умая об императоре, я только завидовал судьбе тех людей, которые могут пу
тешествовать, и вдруг я почувствовал глубокое волнение. Лодка причалила
, агент отца что-то тихо сказал ему, отец вдруг побледнел, отвел нас в сторо
ну и сообщил нам «ужасную новость». Я отвернулся и стал смотреть на озеро
только для того, чтобы скрыть слезы радости, хлынувшие из глаз моих. И вдру
г на огромной высоте Ц и притом с правой стороны Ц я увидел орла, птицу Н
аполеона; орел величественно летел по направлению к Швейцарии, а значит
Ц к Парижу. И я сейчас же сказал себе: «Я тоже пересеку Швейцарию с быстро
тою орла, я присоединюсь к этому великому человеку и принесу ему то немно
гое, что могу дать ему, Ц поддержку моей слабой руки. Он хотел возвратить
нам родину, он любил моего дядю!» Когда орел еще не совсем скрылся из виду,
у меня вдруг почему-то высохли слезы, и вот тебе доказательство, что эта м
ысль была ниспослана мне свыше: лишь только я безотчетно принял решение,
в тот же миг я увидел, какими способами можно осуществить его. И мгновенно
вся печаль, которая Ц ты знаешь это Ц отравляет мне жизнь, особенно в вос
кресные дни, исчезла, словно ее развеяло дыхание божества. Перед моими гл
азами встал великий образ: Италия поднимается из той тины, куда погрузил
и ее немцы; она простирает свои израненные руки, еще окованные цепями, к св
оему королю и освободителю
Эти патетические слова передают прозой ст
рофы стихов знаменитого Монти (прим. авт.).
. И я сказал себе мысленно: «Я, доселе безвестный сын многострадальн
ой нашей матери, пойду, чтобы победить или умереть вместе с человеком, отм
еченным судьбою и желавшим смыть с нас презрение, с которым смотрят все н
а нас, даже самые подлые, самые рабские души среди обитателей Европы».
Помнишь, Ц тихо добавил он, глядя на нее сверкающим взглядом, Ц помнишь
тот каштан, который в год моего рождения матушка своими руками посадила
ранней весной в нашем лесу на берегу ручья, в двух лье от Грианты? Так вот: «
Прежде чем приступить к каким-либо действиям, Ц подумал я, Ц пойду посм
отрю на свое дерево. Весна еще совсем недавно началась, и, если на нем уже е
сть листья, Ц это хороший знак для меня». Я тоже должен стряхнуть с себя о
цепенение, в котором прозябаю здесь, в этом унылом и холодном замке. Не каж
ется ли тебе, что эти старые, почерневшие стены, некогда служившие орудие
м деспотизма и оставшиеся символом его, Ц очень верный образ угрюмой зи
мы? Для меня они то же, что зима для моего дерева.
Вчера вечером, в половине восьмого, я пришел к каштану, и Ц поверишь ли, Дж
ина? Ц на нем были листья, красивые зеленые листочки, уже довольно больши
е! Я целовал листочки тихонько, стараясь не повредить им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29