Мак рассмеялся.
- Удивляюсь тебе, Альберт. У тебя что же, нет высоких
представлений о благородстве рабочего класса?
- У меня вообще ничего нет, ни представлений, ни чего понасущнее.
- И терять нечего, кроме цепей, - вставил Джим.
- Как это нечего? Вон, волосы еще остались.
- Да и грузовик еще, - напомнил Мак. - Без грузовика мы б ни за
что не управились.
- Доконал меня этот грузовик, - с сердцем сказал Альберт. - Чтоб
ему пусто было, я с ним по миру пойду! - Альберт не сводил взгляда с
дороги, но глаза у него погрустнели. Сквозь зубы он процедил: - Когда
работенка есть, заработаешь, бывало, три доллара, н у, думаешь, сейчас
девочку какую-никакую подцеплю. И всякий раз, как нарочно, упрется мой
тарантас, закапризничает. И починка ровно в три доллара обходится. Этот
чертов драндулет почище ревнивой жены.
- Живи мы в справедливом обществе, была б у тебя хорошая машина, -
без тени шутливости сказал Джим.
- Да живи я в справедливом обществе, у меня б девчонка была. Я
ведь не Дейкин. Это он на своем грузовике помешался, больше ничего в
жизни ему не надо.
Мак повернулся к Джиму.
- Да, сразу видно, этот парень знает, чего хочет. Вовсе не машина
ему нужна.
- Это ты верно подметил! - сказал Альберт. Насмотрелся, как коров
кончают, так сразу и прозрел.
Они уже ехали безбрежными садами. Листья яблонь потемнели после
дождя, почернела и земля. По придорожным канавам бежали бурливые мутные
ручейки. Полицейский не отставал, он повернул вслед за Альбертом раз,
другой - грузовик дал крюк, объезжая город. За деревьями мелькали дома,
там хозяйничали либо сами фермеры, либо издольщики.
- Кабы у ребят от дождя не портилось настроение, я б не возражал,
чтоб и дальше лило как из ведра. То-то яблочки на деревьях погниют.
- И наши одеяла заодно, - угрюмо ввернул Альберт.
А в кузове затянули новую песню.
Честь и слава добрым людям!
Мы вовек их не забудем!
Альберт резко повернул и выехал на дорогу к ферме Андерсона.
- Отлично! Городок за милю объехали. Вдруг бы нас задержали -
немного б мы тогда привезли! Даже подумать страшно!
- Смотри, дымят, - указал Джим, - видно костер уже разожгли. - Меж
яблонями вился, не поднимаясь выше крон, голубой дымок.
- Ставь машину в самом конце, у деревьев, - посоветовал Мак. -
Ведь туши-то придется разделать, а куски развешивать негде, разве что
на ветках.
Их уже поджидали. Сидевшие в кузове на мешках махали шляпами,
вскакивали, отвешивали поклоны. Альберт сбавил скорость и медленно
повел машину через толпу в конец лагеря, там уже начинались яблони.
Лондон, а за ним и Сэм пытались протолкаться к машине. Люди вокруг
заходились в радостном крике.
-Туши повесить! - скомандовал Мак. - Лондон, скажи поварам, пусть
мясо потоньше нарезают - быстрее изжарится. А то ребята проголодались.
Глаза у Лондона блестели так же радостно, как и у всех вокруг.
- Господи, неужели поедим досыта! - приговаривал он. - Мы уж было
вас и ждать перестали.
Сквозь толпу пробрались повара. Туши повесили на нижних ветках,
освежевали, выпотрошили.
Мак крикнул:
- Лондон, надо чтобы все в дело пошло. Кости, головы и ноги
пригодятся для супа.
На большой противень нарубили мяса, понесли к земляной жаровне, и
вся толпа двинулась следом, освободив поварам место. Мак стоял на
подножке грузовика и созерцал всеобщую суету. Джим все еще сидел в
кабине, рычаг передач приходился ему меж ног.
Мак тревожно заглянул в кабину.
- Ты чего, Джим? Плохо себя чувствуешь?
- Да нет, все в порядке. Правда, плечо совсем затекло, не
пошевелить.
- Тебя, небось, просквозило. Может, док чем подсобит. - Он помог
Джиму выбраться, поддерживая под руку, повел к жаровне. Запах
жарившегося мяса разносился по всему лагерю. С противня на угли капал
жир, маленькие язычки-всполохи враз слизывали его. Толпа так тесно
окружила жаровню, что поварам - а они переворачивали мясо длинными
лучинами - приходилось проталкиваться к противню. Мак дошел с Джимом до
палатки Лондона.
- Ты посиди здесь, а я за доком схожу. А приготовят мясо -
принесу.
В палатке было сумрачно. Брезентовые стены почти не пропускали
света. Глаза у Джима постепенно привыкли к полумраку, и он увидел, что
на матраце, накинув на плечи одеяло и закутав им младенца, сидит
черноглазая Лиза и открыто, без любопытства, смотрит на него.
- Привет! Как дела?
- Хорошо.
- Можно к тебе на матрац присесть? Мне чуток нездоровится.
Она подобрала ноги и отодвинулась. Джим сел рядом.
- Чем это так вкусно пахнет? - спросила она.
- Мясом. У нас столько мяса, ешь - не хочу!
- Я мясо люблю! Одним бы мясом кормилась!
Вошел, откинув полог палатки, темноволосый худой сын Лондона.
Остановился, уставясь на Лизу с Джимом.
- Он чувствует себя плохо, - поспешила объяснить Лиза. - Он ничего
такого не делает. Его в плечо ранили.
- А-а, вон что, - протянул парень. - А я "ничего такого" и не
подумал, - обратился он уже к Джиму. - Жене все время кажется, что я ее
ревную, а этого и в помине нет. - И назидательно добавил: - Не веришь
женщине, так смотри за ней, не смотри - все без толку. Гулящая гулящей
и останется. А Лиза у меня - жена верная. С чего бы ей не доверять. -
Он помолчал. - Там мясо жарят, много мяса. А еще фасоль привезли. Но
ее, наверное, потом будем есть.
- Я и фасоль люблю, - вздохнула Лиза.
- А ребятам не терпится, - продолжал ее муж. - Так и норовят
недожаренный кусок ухватить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91