Такого я еще не
видел. И как вам только удается столько в себе сочетать?!
- Чушь! - бросил Мак.
- Ну, ладно, сойдемся на том, что чушь, и оставим это, - доктор
зевнул. - Я отправляюсь спать. Вы знаете, где меня искать, хотя и
надеюсь, что не понадоблюсь.
Мак вскинул голову. С брезентового потолка лениво упала капля,
другая и вот уже посыпал барабанной дробью дождь. Мак вздохнул.
- Эх, не оправдались мои надежды. Завтра к утру ребята промокнут
до нитки. Боевого настроя у них будет столько же, сколько и у морской
свинки.
- А я все-таки отправляюсь спать, - повторил доктор и вышел, резко
откинув полог.
Мак понуро уселся на гроб. Дождь забарабанил сильнее. Из палаток
понеслись возгласы, но из-за дождя слов не разобрать.
- Вряд ли найдется в лагере хоть одна крепкая палатка,- проворчал
Мак, - разок бы передохнуть, так нет! И почему нам всегда невзгоды
выпадают?
Джим присел на продолговатый ящик подле приятеля.
- Не сокрушайся ты так! Иной раз беда припрет, и дерешься до
конца. Со мной так было. Мак. Умирала моя мать, а мне - ни слова. И до
того мне горько стало, в те минуты я на все был готов. Так что не очень-то сокрушайся.
Мак напустился на него.
- Опять подлавливаешь, да? Я ведь и вправду рассержусь, если ты
меня без конца дураком выставлять будешь. Иди-ка ложись на девчонкин
матрац. У тебя же рука больная. Небось покоя не дает?
- Немного жжет, а так ничего.
- Давай, ложись. Попробуй заснуть.
Джим сначала было возразил, но все же направился к матрацу,
расстеленному на полу, улегся. Раненую руну дергало, боль отдавала в
плечо. Дождь пошел еще сильнее, потом полил как из ведра. На
брезентовом потолке набралась лужа, и капли забарабанили по к рышке
гроба.
Мак все сидел около него, обхватив голову руками. Острые рысьи
глаза Лондона не мигая смотрели на лампу. Лагерь затих, в безветренной
ночи слышался лишь шум дождя. Скоро Джим заснул тревожным горячечным
сном. А дождь все не унимался. Вот мигнула и догорела лампа на столбе
посреди палатки. Последняя голубоватая вспышка и - мрак.

12

Джим пробудился, ему показалось, что он спал в тесном ящике: плечо
и бок онемели и болели. Он открыл глаза, огляделся. За окном - скучный
серый рассвет. Гроб стоял на прежнем месте. Лондона и Мака в палатке не
было. Снаружи кто-то колотил молотком подереву, наверное, от этого
стука он и проснулся. Он немного полежал, осматриваясь, попытался
сесть. Но боль держала крепкими тисками. Он перевернулся на живот,
поднялся на колени, встал во весь рост, стараясь не двигать больным
плечом.
Полог приподнялся, и вошел Мак. Голубая куртка мокро блестела.
- Доброе утро. Соснул немножко? Как рука?
- Онемела. А что, дождь все идет?
- Моросит проклятый. Сейчас придет док, посмотрит твое плечо! Ну и
развезло на дворе! А ходить по лагерю начнут, намесят грязищи еще
больше.
- А что за стук?
- Помост для Джоя строили. Даже флаг вот раздобыли, как героя
накроем, - и он вытащил замызганную свернутую тряпку, развернул -
потрепанный и засаленный американский флаг. Бережно разложил на крышке
гроба. - Нет, пожалуй, звезды должны быть слева.
- В какой помойке ты его откопал? - спросил Джим.
- Ничего, эффект будет что надо. Что ж доктор не идет?
- Я голодный как волк, - признался Джим.
- А кто, по-твоему, сыт? На завтрак нас ждет только овсянка, ни
сахара, ни молока нет, голая овсянка.
- Да я и на овсянку согласен. А ты. Мак, вроде пободрее сегодня.
- Да не во мне дело. Просто я думал, что ребята совсем расклеятся,
ан нет. Женщины, конечно, ругают их на чем свет стоит, а мужчины в
основном держатся молодцом.
В палатку завернул Бертон.
- Как рука, Джим?
- Болит, покоя не дает.
- Присядь-ка, я сменю повязку.
Джим уселся на ящик и приготовился терпеть, однако доктор очень
сноровисто снял старую тряпицу, перевязал чистой, и Джим даже не
почувствовал боли.
- Старый Дан расстроился, - говорил меж тем доктор, - боится, что
на похороны Джоя не попадет. Ворчит, дескать, я забастовку затеял, а
теперь меня все забыли.
Мак предложил:
- А может, посадить старика на грузовик, и будет он вместе со
всеми. Что скажете. Док? Да и для всего дела польза огромная.
- Так-то оно так, но для старика это может плохо кончиться. Мало
ли, всякие осложнения. Ведь лет-то ему немало... Не ерзайте, Джим, я
уже заканчиваю... Может, лучше так сделать: скажем, что берем с собой,
а как начнем с постели поднимать, он сам откаже тся. Ведь у него лишь
самолюбие уязвлено. Как же: все внимание сейчас Джою. - Док похлопал по
перевязанной руке. Ну вот и все, Джим. Полегчало?
Джим осторожно подвигал плечом.
- Еще бы. Конечно, полегчало.
- Слушай, а что бы тебе проведать старика, а Джим? Поешь и иди.
Ведь он и твой знакомец.
- Ладно, схожу.
- Он чуток не в себе, - предупредил Бертон. - Волновать его не
следует. Он и без того перевозбужден.
Джим кивнул.
- Понял, буду лишь кивать да поддакивать, - он поднялся. - Ну,
сейчас почти и не болит.
- Поешь каши, - предложил Мак. - Хоронить мы пойдем к полудню, как
и собирались, если удастся, все движение в городке остановим.
Доктор хмыкнул.
- Так-то вы печетесь о людях! Сколько же в вас злобы! Будь я
вожаком ваших врагов, выследил бы вас и пристрелил!
- Думаю, они именно так и поступят в один прекрасный день, -
ответил Мак. - Они уж по- всякому пробовали со мной разделаться.
Друг за другом вышли из палатки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91