Славный парень.
Но старик ответил нелюбезно:
- Не хочу я ни с кем больше разговаривать. Ничего не хочу, даже
фасоль на ужин подогревать.
Подошел Мак.
- Привет, Джим. Как день прошел?
- Неплохо. Знакомься, это Дан. Он на севере лес валил во времена
ИРМовцев.
- Рад познакомиться, - уважительно произнес Мак. Наслышан я о тех
временах. Тогда забастовка всю работу парализовала.
Дан заговорил охотнее.
- Я-то сам в ихнем профсоюзе не состоял, - принялся объяснять он.
- Я-то сам лес валил. А эти ИРМовцы - бестии продувные -все ж таки свое
дело делали. Им лесопилку спалить - раз плюнуть.
Мак заговорил снова, все так же уважительно.
- Ну, раз они дело делали, чего ж от них еще и требовать?
- Им палец в рот не клади. И говорить-то с ними тошнехонько. Все
им не так! Ладно, я в магазин за фасолью пошел, - и повернул направо.
Смеркалось. Джим взглянул на небо и увидел несущийся по нему клин.
- Мак, смотри, это что?
- Дикие утки. Что-то рано они в этом году улетают. Ты что, диких
уток не видел?
- Нет, только читал о них, - признался Джим.
- Не возражаешь, если поужинаем хлебом с сардинами? Нам еще
работать потом, так что готовить ужин некогда.
Джим, устало переставлявший ноги, подобрался, поднял голову.
- Что за работа. Мак?
- Дело вот в чем. Я днем работал рядом с Лондоном. Он - мужик
мозговитый. Во многом успел уже сам разобраться. Говорит, парней можно
расшевелить. У него по соседству, в самых больших садах - там сорок
тысяч акров - приятель работает, он может своих людей сговорить. Сам-то
Лондон зол как черт из-за этих расценок. На что угодно пойдет. Приятеля
его фамилия - Дейкин. Вот сегодня мы с ним и потолкуем.
- Неужто пошло дело? - обрадовался Джим.
- Похоже. - Мак скрылся за одной из темных дверей, через минуту
появился с банкой сардин и буханкой хлеба. Положил хлеб на порог,
открыл банку.
- Ну, а ты прощупал народ, как я тебе говорил?
- Мало что удалось. Разве что с Даном поговорил.
Мак застыл с банкой в руке.
- Это еще зачем? Зачем с ним говорить-то!
- Да мы на одном дереве оказались.
-И ты на другое не мог перебраться? Как же наши люди время
разбазаривают! Джой, так тот и котят агитировать готов. Нечего тратить
время на таких, как Дан, стариков. Толку от него нет. С таким
поговоришь - сам во всем разуверишься, надежду потеряешь. У стариков
уже пороху не осталось. Все в прошлом. - Он поставил открытую банку
перед Джимом. - Возьми-ка рыбку-другую да на хлеб положи. Лондон сейчас
тоже ужинает. Поест, и поедем, у него свой "форд".
Джим вытащил перочинный нож, достал из банки три сардины, положил
на ломоть хлеба, прижал сверху, чуть сдобрил оливковым маслом из банки
и сверху положил еще ломоть хлеба.
- Как дела у девчонки-то?
- У какой девчонки?
- Да у той, что родила.
- Все в порядке. Лондон меня до небес превозносил. Я сказал ему,
что никакой я не врач, а он заладил док да док, иначе и не называет, Уж
очень он ко мне проникся. А бабенка-то ничего, если приодеть да
подкрасить. Сделай-ка себе еще бутерброд.
Совсем стемнело. Почти все двери были уже закрыты, тусклый свет из
окошек обозначил на земле желтые квадратики. Мак дожевывал бутерброд.
- В жизни своей столько уродливых баб не видел, - посетовал он. -
Только на тринадцатилетних и можно смотреть. А за каждой уж, небось,
восемнадцатилетний хмырь ухлестывает. Впрочем, и я еще не старик.
Джим усмехнулся.
- Ты, видно, привык вопросы постельные с политэкономическими
заодно решать. Вот тебе сейчас и туго.
- Попробуй раздели их, - усмехнулся Мак. - Мужское естество всегда
о себе напомнит, стоит чуть солнышку меня приласкать. Это в порядке
вещей.
Зажглись редкие звезды, словно острые алмазные иглы пронзили
холодную тьму. В соседней клетушке вдруг загомонили, потом все стихло,
лишь изредка слышались одиночные выкрики.
Джим обернулся на шум.
- Что там происходит. Мак?
- В кости играют. Это они в два счета организуют. На что ж они
играют, денег-то нет. Может, просаживают следующую получку? А ведь
кончится работа, большинство из них и цента не получит, после того, как
с бакалейщиком расплатятся. Смотрю, один из магазина тащит две
большущие банки колбасного фарша. Небось, в один присест все и съест, а
завтра животом будет маяться. Как все истосковались по вкусной еде! Ты
не замечал, Джим, когда наголодаешься, тогда о чем-то одном мечтаешь?
Я, например, о картофельном пюре, да чтоб масла побольше. А этот
парень, небось, не один месяц о мясе мечтал, вот и дорвался.
Вдоль дома шел большой человек, освещенные окна отбрасывали блики
ему на лицо.
- А вот и Лондон, - определил Мак.
Тот, покачивая плечами, подошел. В обрамлении черных волос
высвечивала лысина.
- Ну, все, я поел, пошли, - сказал он. - Мой "форд" за домом.
Он повернулся и зашагал обратно. Мак и Джим - следом. За домом они
увидели прогулочную модель "форда" с откидным верхом. Клеенчатые
сиденья обтрепались и порвались, из прорех торчали пружины, волосяная
набивка. Лондон сел за руль, включил зажигание. Машина заурчала.
- Крутани-ка, Джим. - Мак подал ему заводную ручку.
Тому пришлось налегать всем телом на неподатливую ручку.
- Ну как? У меня уж руки отваливаются.
- Нет искры.
Лондон дал газ, Джим крутанул что есть мочи, мотор чихнул,
своенравная ручка больно ударила Джима.
- Ух, черт, брыкается!
- Да, она у меня норовистая! - подтвердил Лондон. - Сейчас крутани
и не опускай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91