Для этого-то мы сюда и приехали -
научить их бороться сообща, а не просто выклянчить себе за работу
лишний грош. Да ты и сам это понимаешь
- Понимать-то я понимал, - ответил Джим, - но не представлял, с
какого конца за дело браться.
- А правило у нас только одно по обстоятельствам использовать
любую возможность. Посторонних средств оружия или солдат - у нас нет.
Сегодня удачная ночь: возможность представилась -лучше не сыскать, да и
мы лицом в грязь не ударили. Лондон теперь наш Он прирожденный вожак. А
куда вести - мы подскажем, особо стараться, думаю, и не придется А
вести людей должен всегда один из них. Мы лишь растолкуем Лондону, что
и как делать, а действовать вожаки должны сами. Лондона мы уже сейчас
обучать всем премудростям начнем, а он это учение до остальных донесет.
Вот увидишь, о прошедшей ночи все в округе знать будут сегодня же Ну,
что ж, первый блин у нас отнюдь не комом. Конечно, потом нас могут за
решетку упрятать, дескать, занимаетесь врачебной практикой без
разрешения Но люди за нас горой встанут.
- А как получилось, что все они вдруг так слаженно, так дружно
заработали - прямо как часы, да и с охотой. Ведь ты им и сказал-то
всего пару слов, а им все было в радость.
- А как же иначе? Людям нравится работать плечом к плечу. У них в
этом потребность. Знаешь, десять человек могут поднять в двенадцать раз
больше, чем один. Чтоб их зажечь, нужна только искорка. Конечно, они
недоверчивы, почти всякий раз, когда им предлагают делать что-то
сообща, плоды их труда присваивает другой. Но взгляни на них, когда они
работают на себя. Сегодня как раз такой случай, они старались не ради
хозяина. Потому-то все у них и ладилось.
Джим заметил:
- Но тебе ведь так и не пригодились все тряпки. Зачем же ты велел
Лондону их сжечь?
- Неужто не понимаешь? Каждый, кто хоть малую толику дал,
сознавал, что дает на общее дело, на его дело. Потому что ребенок этот
появился на свет стараниями каждого. И отдай я кому тряпки, значит, его
помощь не пригодилась, значит, обошлись без него. Они пожертвовали
чем-то, оторвали что-то от себя - и нет вернее способа объединить
людей, нацелить их на общее дело.
- А сегодня будем работать? - спросил Джим.
- Нет, пусть сначала весь лагерь узнает о том, что произошло
ночью. А к завтрашнему дню это станет уже легендой. Вот и подождем до
завтра. А сейчас нужно отоспаться. О лучшем заделе мы и мечтать не
могли.
Шелестели ивы у них над головами, изредка роняя, листья.
- Не помню уж, когда так уставал, - признался Джим, - а душа
радуется.
Мак приоткрыл глаза.
- Ты держишься молодцом. Толк из тебя выйдет. Хорошо, что ты со
мной поехал. Ты здорово помог мне ночью. А сейчас закрывай-ка глаза,
хватит разговаривать, пора спать.
5
Полуденное солнце, обозрев верхушки яблонь, заглянуло под тяжелые
кроны, раскидало косые лучи, отпечаталось светлыми полосами и пятнами
на темной земле. Яблони, разделенные широкими междурядьями, выстроились
в длинные, сливающиеся на горизонте шеренги. В огромном саду кипела
работа. К яблоням приставлены длинные лестницы, меж рядами - штабеля
новеньких желтых ящиков. Издали доносился скрежет сортировочных
конвейеров да перестук молотков. Сборщики с большими ведрами на
веревках через плечо проворно взбирались по лестницам, осторожно
снимали крупные яблоки с веток, наполняли ведра доверху, так же
проворно спускались, высыпали яблоки в ящик. Меж рядами деревьев
разъезжали грузовики, на них погружали полные ящики и отправляли на
сортировку и упаковку. Подле каждой кучки ящиков стоял учетчик и
помечал в блокноте, кто сколько ведер набрал. Яблони словно ожили:
качали ветвями, напрягаясь под тяжелыми лестницами; сбрасывали
переспелые плоды, и они глухо стукались о землю. Соловьем разливался
какой-то свистун-виртуоз, скрытый от глаз кроной.
Джим быстро спустился с лестницы, подтащил ведро к ящикам, высыпал
яблоки. Молодой русоголовый учетчик в белых джинсах пометил в блокноте,
кивнул и предупредил:
- Аккуратнее яблоки вываливай, а то мякушки остаются.
- Ладно, - бросил на ходу Джим, при каждом шаге он поддавал ведро
коленкой. Взобрался на дерево, повесил ведро на крепкую ветвь. И тут
заметил еще одного сборщика, тот стоял на толстом суку и тянулся к
ветке, на которой росло много яблок. Под тяжестью Джима дерево
качнулось, и сборщик посмотрел вниз.
- Привет! А я, парень, и не знал, что ты на этом дереве собираешь.
- Говоривший оказался тщедушным стариком с редкой, замусоленной
бороденкой. На руках голубыми жгутами проступали вены. Ноги - точно
спички ровные и худые, не под стать огромным тяжелым башмакам.
- Да какая разница, кто где собирает, - ответил Джим. - Только мне
кажется, ты не по годам резвый ишь, точно обезьяна по веткам скачешь.
Старик сплюнул и внимательным взглядом проводил плевок. Водянистые
голубые глаза зло заблестели.
- Мало ли, что тебе кажется! Вы, сопляки, все уже списать меня
готовы. Да я вас еще за пояс заткну, за день больше яблок соберу,
заруби себе на носу!
Он нарочито напружил ноги, дотянулся-таки до ветки с яблоками,
обломил ее, снял яблоки, а ветку презрительно швырнул на землю.
- Эй, поосторожней там, яблонь не ломать! - крикнул снизу учетчик.
Старик лишь недобро оскалился, выставив большие, как у суслика,
передние зубы, - по два сверху и снизу.
- Ишь, деловой какой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91