рука его лежала на рукояти меча, но всем было ясно, что он боится колдуна.— Нет, — просто ответил Грегори. — Ты ошибаешься.— Тогда в чем правда? — спросил герцог Диармид.— Послушаем все еще раз, но с точки зрения женщины, — Грегори с легким поклоном отодвинулся.— Морага, расскажи, что произошло с тобой.Морага вышла вперед, — и снова вначале она показалась всем невзрачной и плохо одетой, применяя привычную тактику.Но когда она стала говорить о том, как любовник выгнал ее, в ее голосе зазвучал гнев, и она как-то незаметно стала меняться, становясь все красивее и привлекательнее. Когда она рассказывала о том, как она наказала своих преследователей, то стала просто соблазнительной, а к моменту, когда закончила свой рассказ, все мужчины при дворе смотрели на нее как зачарованные.Все, кроме Грегори, Диармида, Алена, их отцов и — как ни поразительно — Джеффри! Джеффри не упускал из виду Морагу, но также поглядывал на герцога, на свою сестру, на их величества. Но больше всего на Ртуть.Она удивлялась тому, как он сумел избежать чар ведьмы, потом неожиданно поняла. Он глядел на все происходящее как на сражение, а любовь к битвам у него сильнее любви к красоте!В ней снова вспыхнуло восхищение этим воином. Одновременно она ощутила горечь его предательства.Если только…Нет! Как жестоко с его стороны было зажечь в ней надежду, там, на лестнице, зная, как будет жечь ее эта искра.Она называла себя доверчивой дурой, но снова поверила ему.Но она не позволит себе хорошо думать о нем, не позволит, пока у нее не будет реального повода!Морага закончила рассказ, скромно опустив голову и нервно стиснув руки. Герцог Диармид рассудительно кивнул.— Тут гораздо более того, что изложил граф Надир. — Он бросил на графа быстрый проницательный взгляд, потом отвернулся от дворянина, старавшегося выглядеть оскорбленным. — Она подтверждает факты, представленные графом, хотя мотивы ее поступков противоположны тем, что он ей приписывает. Мастер Грегори, есть ли мнение, кто из них говорит правду?— Да, милорд. — Грегори наклонил голову и позвал:— Маленький народец, можешь ли ты говорить?Все зашумели, но тут же стихли, когда на ручке герцогского трона появился эльф.— Почему бы тебе просто не спросить меня с самого начала, смертный?Герцог Диармид вежливо наклонил голову, обращаясь к карлику.— Таков наш обычай, Мудрый. Каждый имеет право высказаться. Теперь мы просим говорить тебя.— То, что говорила эта женщина, правда, — заверил эльф, — потому что мы были свидетелями большей части.Морага покраснела.— Она всегда была доброй душой, — продолжал эльф, — и не поверила бы нам, если бы мы стали говорить, что ее обманывают. Но когда этот подлый рыцарь бросил ее и выгнал, она проплакала целый день и ночь, пока не заснула. Мы хотели позаботиться о ней и помочь забыть навсегда все, что произошло с ней, но наш глава попросил нас воздержаться на время. Утром вышла из своей лесной хижины совсем другая женщина: непослушная и непокорная; она не желала прощать, а хотела мстить.Теперь это была воплощенная ярость. Мы не можем винить ее в том, что она сделала, потому что рыцарь заслужил большего наказания. — Эльф повернулся и бросил на графа Надира злой взгляд. — Граф ответил тем же, потому что знал о вероломстве своего рыцаря и не пожелал остановить его. Больше того, он потребовал себе часть добычи рыцаря.Морага в гневе рванулась к графу Надиру, но Грегори удержал ее.— Мы при дворе герцога, женщина, и здесь ты должна ожидать справедливости, а не вершить самосуд. — Он снова обратился к герцогу. — Милорд, эта женщина просит твоей справедливости по отношению к тем, кто так поступил с ней!Весь двор оживленно загудел, обвиняемая неожиданно стала обвинителем.Герцог Диармид молчал, положив подбородок на кулак, не мигая и не шевелясь. Один за другим придворные посматривали на него и замолкали. Когда все стихло, король Туан спросил:— Что ты решил, милорд герцог?— Вот мое решение, — провозгласил Диармид, и голос его отчетливо прозвучал в самых дальних уголках зала. — С женщиной обошлись бесчестно, и ничто не восстановит того, что она потеряла. Она принялась мстить самовольно и больше не должна видеться с рыцарем-предателем. — Он повернулся и строго посмотрел на сэра Надира. — Но я не хочу его видеть. Здесь, на моей земле, не должно быть рыцарей, которые презирают свои клятвы. Отдай свой пояс. Надир, ты больше не рыцарь.Зал недовольно зашумел. Неслыханно, чтобы рыцаря лишали его звания!Диармид снова подождал, пока все замолчат, и продолжил:— Отправляйся в монастырь и молись год. — Он замолчал, Граф Надир неподвижно стоял, глядя на него и держа руку на рукояти меча, но спустя минуту он сдержанно поклонился.— Ты великодушен, милорд.— Я рад, что ты все правильно понял, — голос Диармида по-прежнему звучал строго. — Сверх этого я не стану тебя наказывать. А теперь уходи, милорд, и моли Бога о прощении и просветлении. Если ты ослушаешься, ты будешь повешен! — Опять подождал, пока затихнет гул, и закончил:— Через год можешь выйти из заточения и найти рыцаря, который примет тебя в качестве оруженосца. Если ты проявишь себя достойно, ты снова сможешь стать рыцарем.— А как же… как же мой дом и добро? — запинаясь, спросил рыцарь.— Твой дом и земля принадлежат твоему лорду, ты их получил от него в пользование. Теперь они возвращаются к нему и будут переданы более достойному человеку.В зале воцарилась неестественная тишина, герцог затронул интересы всех аристократов.— Личные вещи можешь взять с собой, — разрешил Диармид, — все, кроме золота, которое ты добыл с помощью этой доверчивой женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66