.. Давным-давно за тридевять земель жил-был герой по имени Хродгар. Он выстроил себе палату для пиров и назвал ее «Хеорот» — палата оленя...Все расселись у костра и до самого рассвета, широко распахнув глаза, слушали чудесную историю о герое Беовульфе... * * * С утра мы оказались не в самой лучшей спортивной форме, для того чтобы трогаться в путь. До полудня мы сворачивали лагерь и гасили костер. И только теперь в ярком свете дня мы разглядели великолепный замок, стоящий на холме посреди равнины. Замок был поистине чудесен! Из бойниц его башен свисали яркие знамена, солнце весело освещало белую крепостную стену — нет, устоять было просто невозможно...— Ну, сделаем небольшой крюк, — уговаривал я друзей. — Попросим приюта и, если нам не откажут, отдохнем спокойно.— Верно, — согласилась Анжелика. — Ведь в таком чудесном замке не может обитать Зло.Однако Жильбера ее заявление не убедило. Фриссон же выразил общее сомнение словами:— Да может ли вообще тот, кто не служит Злу, иметь в Аллюстрии собственный замок?А Унылик, улыбаясь от уха до уха, бросил свое любимое слово:— Жр-р-рать!— Хорошо, — сказал я строго, — но там ты получишь только зерно и ничего больше. Не вздумай лопать лошадей в конюшне, а то нас быстренько оттуда вышибут.— Унылики вести себя хорошо, — пообещал тролль.Воспрянув духом, мы весело зашагали к манящей нас цели.Мы уже поднимались по крепостному холму, когда я вдруг заподозрил неладное.— Странно. Опускной мостик на месте, знамена выпущены — и ни души не видно.— Может, все зачем-нибудь собрались во дворе? — высказал предположение Фриссон.— Тогда должны были дозорных на стенах выставить, — возразил Жильбер.— Ну ладно, сейчас все выясним, — заключил я. Мы подошли к подъемному мостику, и я крикнул:— Эй, есть кто-нибудь дома?В одном из окошек караульной башни показалась голова в стальном шлеме.— Чего надо?А я, оказывается, задержал дыхание — надо же. Выдохнув, я ответил:— Мы странники, ищущие ночлег. Мы люди благородные.Тот, кто смотрел из окна, перевел взгляд на тролля и сказал:— Только не этот.Я обернулся.— Вы про Унылика? Да он ручной.— Пусть побудет у ворот, пока не распорядится хозяин замка. А вы все можете войти.Несколько мгновений я молчал, потом шепнул друзьям:— Быть может, нам стоит поискать другое место.— Наверное, — тихо ответил Жильбер, но невидимая Анжелика возразила:— Вам, господа, так славно было бы провести ночь на мягких постелях, за крепкими стенами. А тролль не умрет с голоду.— Унылики поохотится! — подтвердил тролль.— Ну...Глаза Фриссона зажглись.— Настоящая кухня, настоящая еда! Ужин как ужин, не походные сухари! — Он обернулся к Унылику. — Ты же не обидишься на нас, доброе чудовище?Унылик покачал головой — вернее, всей верхней половиной тела, — это уж как хотите, так и понимайте.— Унылики не против.Вот и думай: то ли он не против, чтобы мы вошли в замок, то ли он не возражает, что мы оставляем его снаружи. Последний вариант мне понравился больше.— Ладно, Унылик, подожди тут. Можешь поохотиться на вепря или еще на кого-нибудь. Утром увидимся, а может, и раньше, если хозяин замка сменит милость на гнев. Унылик послушно кивнул и, развернувшись, зашагал к ближайшему лесочку.Почему-то мне было не по душе, что он от нас уходит. Однако я постарался убедить себя в том, что так безопаснее.— Ну что ж, пускай проветрится, — пошутил я и крикнул привратнику: — Теперь нам можно войти?— Входите. Мостик опущен, стражник вас впустит, — крикнул тот в ответ и исчез к окне. Я обернулся к спутникам:— Войдем, друзья?И мы вошли в ворота. В арке было сумрачно, и Анжелика тут же засветилась. А я шагал, и волосы у меня на затылке вставали дыбом — вот-вот из любой бойницы может грянуть залп. Но ничего такого не произошло, и мы вышли во двор замка.— Красиво тут, — отметил Фриссон. Он был прав. Середина внутреннего дворика представляла собой довольно-таки обширную лужайку, где паслось несколько лошадей.Седел на них не было — только уздечки. Лошади были крупные — настоящие рыцарские тяжеловозы. У стен примостились невысокие строения. Оттуда доносились приятнейшие ароматы стряпни. Слышался стук кузнечного молота. Звуки и запахи меня немного успокоили, но все равно казалось очень странным то, что мы никого не видели.— Все сидят по домам, — заявил Фриссон. Он тоже уловил аппетитный аромат и причмокнул. — Пошли, братцы! Надо же нам засвидетельствовать почтение господину и его супруге!— Да, пожалуй, так положено, — сказал я, но на сей раз решил первым пустить Фриссона.По внутреннему двору мы подошли к высокой круглой главной башне и вошли в дверь. Внутри оказалось темно, и Анжелика снова засветилась. Фриссон ойкнул и остановился, Жильбер быстро шагнул вперед, осмотрелся и проворчал:— Да тут же развалины!— Ну, зря ты так, — возразил я, обойдя Жильбера и осмотрев помещение. — В принципе все цело и невредимо.— Но здесь грязно, тут лежит вековая пыль! — возмутилась Анжелика.Так оно и было. Дневной свет проникал в башню из маленьких окон, расположенных под самой крышей. Этого освещения вполне хватало, чтобы мы разглядели центральный зал — круглую комнату с толстыми колоннами, поддерживавшими потолок. Всюду, где только попадался прямой угол, висели клочья паутины... Кое-где сети были новые, и их обитатели деловито заделывали прорехи или закатывали в паутинки мух. Но большей частью паутина была грязная, черная, пыльная. Пол выглядел не лучше, его покрывал слой гумуса, в который превратилась сгнившая солома. На глаза попадались то сломанная скамья, то стол... Я разглядел несколько кострищ — свидетельств посещения этого места странниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155