— Тогда не ищи с ней новой встречи, ведь если ты заговоришь с ней о любви, которой не ощущаешь, или о дальнейших отношениях, то оставишь ее с разбитым сердцем. А так она будет с удовольствием вспоминать ночное приключение, так же, как и ты. А поскольку это все, чего она ожидала, и больше, чем ты обещал, сердце ее ничем не омрачится. Но вполне может, если ты снова заговоришь с ней. Идем, и прекрати кукситься!Ален встал и застегнул портупею, но, судя по лицу, мрачные думы не оставляли его.— Что еще? — пристально посмотрел Джеффри.— Я просто гнусная пародия на человека! — выпалил Ален. — Люблю одну женщину, а сплю с другой! Да и можно ли сказать, что я люблю Корделию, если перед каждой смазливой девчонкой распускаю слюни, будто пес на солнцепеке!— Я бы не сказал, что это ты распустил слюни и побежал за ней, — сухо заметил Джеффри. — Впрочем, такова уж, возможно, прискорбная особенность нашего брата: мы желаем обладать многими женщинами, хотя любим всего одну.— Но разве не означает это, что я не люблю ее по-настоящему?— Ничуть, — заверил его Джеффри. — Знаю, что трубадуры утверждают обратное — они поют своим избранницам, будто желание возникает от любви, и мужчина способен мечтать только о той, которую любит, но на самом деле это не так. По крайней мере, для меня.Ален с интересом посмотрел на него:— Ты любил одну, а желал других?Джеффри пожал плечами.— Или так, или был влюблен во многих одновременно, или вовсе не был влюблен — как хочешь, так и понимай. Боюсь, Ален, что верность зависит не только от любви, но и от самообладания.— Ну, по крайней мере, держать себя в руках я научен. — Принц, похоже, немного утешился.— Даже слишком. На самом деле, для меня оказалось приятной неожиданностью то, как за несколько часов ты сбросил эту чопорную шелуху. Жизнь — это больше, чем простое исполнение правил и обязанностей.— Это я уже слышал. — Ален посмотрел прямо в глаза приятелю. — Меня учили, что мудрый правитель должен быть снисходителен к таким порывам в своих подданных и уметь прощать, когда они не вполне соблюдают букву закона.— А говорили тебе, что людям свойственно поддаваться искушениям?— Да, — отвел глаза Ален. — Но раньше я, похоже, не понимал этого.— Возможно, вполне возможно, — согласился Джеффри, — зато теперь понимаешь.— Да уж! Более чем достаточно! — Ален отвернулся, преисполненный отвращения к себе. — Конечно, я недостоин леди Корделии.Джеффри вздохнул:— Мне кажется, ты только сейчас сказал, что понял, как свойственно людям оступаться.— Ну… да, однако…— Так ли важна одна-единственная оплошность, если ты сохранишь верность после свадьбы?— Но как теперь могу быть в этом уверен? Я думал, зароком тому любовь, но оказалось… Джеффри! А вдруг я не влюблен?— Конечно, нет, раз тебе в голову приходит подобный вопрос, — с неумолимой уверенностью сказал Джеффри, — а если нет, то лучше убедиться в этом сейчас, нежели после свадьбы.— Я люблю ее! — воскликнул Ален. — Я должен любить ее, потому что давным-давно так решил!— Так решила твоя голова, а не сердце. Но это и в самом деле любовь, она выдержит испытание.— Какое еще испытание?— Испытание общением с хорошенькими девицами и прекрасными дамами, а время от времени даже проверка поцелуями.Ты должен рисковать своим сердцем, Ален, или никогда не познаешь его по-настоящему. — Джеффри похлопал его по плечу. — Давай напяливай свой камзол, уже совсем рассвело.— Ладно, раз ты так считаешь. — Ален натянул камзол и направился к выходу, возясь на ходу с застежками.Джеффри последовал за ним, размышляя о том, что лучше бы смыться побыстрей. Вдруг девчонке захочется еще раз взглянуть на своего героя, Джеффри ни на грош не доверял ни ей, ни сознательности и чувству долга принца. К тому же им еще предстоит весь мир покорить, всех злодеев покарать, спасти всех красавиц…Да, прекрасных дам и хорошеньких девчонок, выстроенных в ряд. Пусть это будет длинный ряд, решил Джеффри. Раз уж он собрался доверить Алену счастье собственной сестры, следует подвергнуть сердце принца самым суровым испытаниям.
В чаще леса плакала женщина.Ален застыл, будто охотничий пес, заслышавший хлопанье крыльев.— Дама в беде!— Похоже на то, — согласился Джеффри, тоже повернувшись на звук. — Но следует опасаться ловушки.— Ерунда! — фыркнул Ален. — Кому придет в голову заманивать двух рыцарей женским плачем?— А кто придумал подзывать селезня, крякая по-утиному? — парировал Джеффри. — Как бы там ни было, мы должны идти, но только соблюдая предельную осторожность. Один шагает быстро, другой крадется следом.— Тогда я иду первым. — Ален улыбнулся и, свернув с дороги, скрылся в зарослях. Его конь недовольно заржал, но подчинился. Джеффри пустил своего чалого в проделанную брешь, но двигался куда осторожней.Из-за деревьев до него доносились рыдания — жалобные, душераздирающие, будто бы женщина безуспешно пыталась сдержать рвущиеся наружу всхлипы.Ален продирался сквозь заросли, огибая деревья, пока перед ним, наконец, не открылся широкий заливной луг, поросший клевером и полевыми цветами. Между лугом и рекой высился ряд плакучих ив. Под самой большой, склонив лицо на ладони, сидела девушка. Ален пустил коня шагом и медленно приближался к ней, гадая, стоит ли докучать незнакомке. Следом из чащи показался Джеффри. Оба двигались почти бесшумно, так что оказались совсем рядом с девушкой, когда та услышала звук копыт и подняла голову.Она испуганно вскочила, судорожно ловя ртом воздух, и отпрянула под укрытие ветвей.— Не бойся, милая девица, — Ален натянул поводья. — Я неспособен обидеть женщину.— Мы рыцари, — подал голос Джеффри, — что поклялись защищать слабых и карать нечестивцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80