— Алуэтта — это ведь жаворонок?— Ты не должна называть ее так без разрешения, — строго одернула дочь Гвен. — До поры даже не показывай, что это имя тебе знакомо. Пока она сама не назовет его.— Но зачем же ты тогда сообщила его нам, мама?— Из-за Грегори, — пояснила Гвен. — Он должен знать ее истинное имя, а не просто еще одно изобретение.— Оно будет храниться в моем сердце, даже если мой мозг забудет его, — пообещал Грегори.— Хорошо, — улыбнулась Гвен. — Можешь быть уверен, сын, эта девушка стоит твоей любви и моих трудов. Если только нам удалось ее излечить…— Ну, Грегори-то еще предстоит потрудиться, — вздохнула Корделия. — Сдается мне, чтобы завоевать сердце этой красотки, ему придется приложить немало усилий, и еще больше — чтобы удержать ее возле себя, — Это справедливо в отношении всех романов, — обернулась Гвен к дочери. — Трудиться приходится непрерывно: вновь и вновь завоевывать любовь друг друга, привязывать к себе дорогого человека — и так веч? но, пока жив. Любящий подобен каменщику, строящему грандиозный замок.— Зато это — прибежище для души на всю жизнь, — кивнул Грегори. — На меньшее я не согласен.Никого не удивило это заявление. Ведь у них на глазах разворачивалась многолетняя борьба Гвендолен за свою любовь. Дети знали, сколько усилий потратила их мать, чтоб убедить Рода Гэллоугласса в том, что он достоин этой любви, достоин ее самой. Корделия, самая наблюдательная из всех, видела также, как старался отец оправдать надежды своей жены. Девушка подозревала: в прошлом у Гвен не раз были основания для сомнений.— Вот и хорошо, — удовлетворенно вздохнула Гвендолен. — Но ты должен иметь в виду, что Ал… Финистер, обладая воспоминаниями и опытом двадцатичетырехлетней, обременена всеми комплексами и сомнениями четырнадцатилетнего подростка.— Да, непростая комбинация, — нахмурился Грегори. — При этом она будет постоянно ощущать вину за все, что натворила за эти годы.— Наверняка, — подтвердила Гвен. — Ей будет нелегко, сын мой, и очень важно, чтоб она чувствовала твою любовь. Причем, любовь к ее внутреннему "я", а не к телу. Можешь ли ты похвастаться таким чувством, Грегори?Тот задумался.— Ну, не могу сказать, что ее красота оставляет меня совершенно равнодушным, — признался он наконец. — Хотя, я наблюдал столько форм данной красоты, что в этом калейдоскопе как-то меньше придаю значение внешней прелести. Трудно отрицать также силу ее проецирующих чар, но я рассматриваю их как некий интеллектуальный талант, подобно моей способности здраво рассуждать. Нет, пожалуй, больше всего в ней меня привлекает тот огонь, что горит внутри, ум и находчивость в решении проблемы, упорство и нежелание сдаваться в случае неудачи.— Ага, особенно, когда ее проблема — это ты сам, — мрачно прокомментировала Корделия. — Она немало сил приложила, чтоб поработить тебя своими чарами.Грегори нетерпеливым жестом отмел это замечание.— Мы обсуждаем сейчас не суть проблемы, а такие качества Финистер, как ум и целеустремленность.Джеффри не мог сдержать улыбку:— Ну и как, тебе нравится, когда тебя завлекают с помощью таких интеллектуальных выкрутасов?— Да, нравится, — с вызовом ответил Грегори. — И не чувствую необходимости извиняться за то, что я такой.— Аналогично, — улыбка Джеффри исчезла, он казался рассерженным.— Ну, как я понимаю, — мягко вмешалась Гвен, — важно не то, стоит или нет она затраченных усилий, а степень успешности лечения.Грегори вздрогнул.— Время покажет, — сказал он.— Хорошенькое дело! — воскликнул Джеффри. — Показателем неудачи будет твоя смерть или порабощение. Берегись, брат!— Этому я как раз научился, — улыбнулся Грегори. — Не беспокойся за меня, Джеффри!Затем новая мысль омрачила его чело:— Да, но как быть с ней, если улучшения не обнаружится?— Тогда срочно вызывай меня, — ответила Гвен, — мы вновь все взвесим и отмерим справедливое наказание для нашей подопечной.— Справедливое? — Корделия посмотрела на бесчувственное тело. — А скольких она убила, мама?— Тринадцать человек, — призналась Гвен. — Но по собственной инициативе — лишь одного из них, своего бывшего начальника.— Ты говоришь о справедливости, — обратился к матери Джеффри, — а будет ли справедливым, в случае полного излечения отпустить ее на все четыре стороны? При таком-то количестве жертв за плечами?— Справедливость должна сочетаться с милосердием, — быстро произнес Грегори.— Дети мои, принимайте во внимание те жестокие испытания, которым девушка подверглась во время лечения, ту агонию, через которую мы провели ее, — рассудительно сказала Гвен. — А также не забудьте все боли и унижения в ее прошлом. Мне думается, она настрадалась достаточно, и ее освобождение будет справедливым. Особенно, если Финистер проведет остаток жизни, помогая другим людям в беде!— Если она решит так распорядиться своей жизнью, — в его тоне явно читался скепсис.— Что ж, это покажет, насколько успешным было лечение, — предположила Корделия.— Жизнь за жизнь, — задумчиво проговорил Грегори. — Если Финистер спасет тринадцать человек, не будет ли это означать, что справедливость свершилась?— Спроси ответ у родных ее жертв, брат!— Нам сложно решить — заслужила ли Финистер милосердия, — сказала Гвен. — Но, поверьте, еще сложнее ей будет самой простить себя, поверить, что она достойна жизни и любви. Тебе понадобится море терпения, сын мой.— Я превзойду в терпении самого Иова! — горячо пообещал Грегори.— Эта девушка была рядом с тобой, пока ты искал (и нашел) свое Место Силы, — напомнила мать. — Наверное, будет правильно, если именно ты будешь спутником и помощником Финистер в ее духовных исканиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107