Более того, порой у Финистер возникало странное ощущение власти над людьми. Когда подобное чувство овладевало девушкой, она преображалась, и тогда встречные парни таращились на нее в восхищении и пытались завести беседу, а ее приемные сестры ощущали уколы ревнивой зависти. С парнями разбирались просто: жаждущие ласки изгонялись с помощью шлепков, усиленных телекинезом.Но и дома Финистер не раз замечала откровенно восхищенные взгляды своих приемных братьев.Большей частью они общались с ней, как обычно — в конце концов, это была их сестра Финни, которую они знали всю жизнь. Но теперь в их голосах появились новые интонации — какое-то внимание с оттенком почитания, совсем не похожее на отношение городских парней. И это еще больше разжигало в Финистер то теплое и могучее начало, которое привлекало к ней мужчин.Она обнаружила, что это чувство можно осознанно будить в себе, и тогда приемные братья слетаются, как мотыльки на свет, ревниво соперничая в любезности и готовности помочь с работой.— Финни, милая, эта корзина слишком тяжела для тебя!— Да нет, Джейсон, я прекрасно с ней управлюсь.— Глупости, давай я понесу! Не правда ли, Мамины цветы в этом году так хороши…Завязывался милый дружеский разговор, только укреплявший девушку в сознании собственной исключительности. Какое-то время она выжидала и наконец решилась испробовать свои чары на приемном отце.Одним холодным зимним вечером они оказались вдвоем в гостиной. Папа присел в кресло у огня, Финистер подошла поближе, примеряясь, как начать разговор.— Послушай, Папа, давай я помогу тебе снять башмаки, — она присела у его ног и улыбнулась, одновременно разжигая в себе огонек того особого чувства.— Это очень мило с твоей стороны, — ответил Папа, мельком взглянув на девушку. Затем он еще раз посмотрел, на этот раз — пристальнее.— Ну и ну, Финни! — воскликнул он. — Да ты же проецирующий эмпат!— Что-что? — переспросила в смущении девушка, чувство разом исчезло.— Мама! — Папа вскочил и направился в сторону кухни. — Мама, иди сюда! Наша малышка — проецирующий эмпат!— В самом деле? — Мама появилась в дверях, суетливо вытирая руки о передник. — Ты имеешь в виду Финни? Ага, нам давно было известно, что она умеет заставлять других людей видеть ее в ненастоящем обличий. Значит, наша девочка способна проецировать и чувства?— Именно. Проецировать и возбуждать их в людях! — Папа повернулся к Финистер. — Покажи Маме, что ты сейчас сделала.Финни отнюдь не горела желанием демонстрировать, как она очаровывала Папу. Однако Мама глядела на нее с такой надеждой, что огорчать ее не хотелось.Финистер припомнила, как радовалась Мама, когда она проявляла особое умение в чем-то. В надежде заслужить похвалу девушка сосредоточилась и попыталась восстановить чувство, которое возникало у нее в присутствии парней. Ей это удалось вполне, огонь внутри возник и стал разгораться.В этот момент в комнату вошел Орли, нагруженный дровами для очага. Обернувшись и увидев Финни, он выронил свою поклажу и застыл столбом с отвисшей челюстью.— Вижу, вижу, — Мама и сама сияла и пылала. — Как чудесно, Финни! Думаю, на сегодня достаточно.Она посмотрела на Папу.— Кажется, наша малышка далеко пойдет.— Да, далеко и высоко! — согласился Папа, обнимая Маму за плечи. — Поздравляем тебя, Финни! Это редкий дар, действительно редкий!— И нечестный к тому же, — проворчал Орли, нагибаясь за рассыпавшимися дровами.— Ой, давай я тебе помогу! — вскинулась Финистер, являя образец искреннего раскаяния.Она опустилась на колени, чтоб помочь брату, но тот фыркнул, как разъяренный кот. Девушка застыла в удивлении.— Прости… прости меня, Орли, — пробормотала она.— Да ладно, — отмахнулся подросток. — На самом деле у меня был ужасный день. До тех пор, пока я не увидел тебя.Глаза его потеплели, в них читалось восхищение, но и недоумение тоже. Финистер улыбнулась и стала собирать дрова.Тем же вечером, когда Мама осталась с девушкой наедине, она завела очень серьезный разговор.— С твоим даром, Финни, нужно соблюдать осторожность. Очень легко ранить человека, сначала влюбив его в себя, а затем оттолкнув. Таким образом можно очень сильно навредить!— То есть ты хочешь сказать, что не надо пользоваться этим? — спросила озадаченная Финистер.— Если тебе удается проецировать одно из чувств, то, очевидно, и другие тебе подвластны, — с расстановкой начала свое объяснение Мама. — Ты можешь сделать много добра, пробудив в человеке жалость, или симпатию, или чувство ответственности. Но здесь есть и опасность. Если ты заставишь влюбиться в тебя какого-нибудь мальчика, а это наверняка случится, помни, что мальчики не каменные, какими бы сильными они ни казались.— Ты же не хочешь сказать, что я использую свой дар, чтоб навредить какому-нибудь мальчику? — с сомнением спросила Финистер. — Я имею в виду — серьезно навредить.— Как раз это я и хочу сказать, — вздохнула Мама. — И тебе надо следить, чтоб такого не случилось.Если это, конечно, не будет заданием твоего командира, когда ты станешь взрослой. Но игра чужими сердцами требует осмотрительности. В противном случае есть риск превратить обычных парней в форменных мерзавцев и подвигнуть их на ужасные дела, например, убивать друг друга или разрушать дома.Финистер испытала душевный подъем при мысли о данной ей власти, хотя немного пугало чувство вины, которое, она подозревала, будет ее мучить, доведись использовать эту власть подобным образом.— Я обещаю быть осторожной, Мама.И она честно пыталась сдерживаться, подавляя это особое чувство. Хотя ей было нелегко, особенно когда кто-нибудь из приемных братьев бросал в ее сторону восхищенные взгляды, улыбался или подходил поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107