— Он говорит, если такового еще нет, то Финистер сможет его основать. Возможно, это будет наполовину мирской орден.— Я не могу представить себе, чтобы эта женщина даже после исцеления выбрала подобную жизнь, — возразил Джеффри. — К тому же, существуют еще некоторые обстоятельства. Не забудь рассказать Магнусу о том, как она пыталась отбить Алена у Корделии, а ее саму убить. А также об ее попытке разлучить нас с Ртутью.Он нахмурился.— Брат ведь знает о наших помолвках? — подозрительно спросил он.— Да, — ответил Грегори — было похоже, что ветер прошелестел откуда-то из невообразимого далека. — Он знает также, что некая ведьма пыталась помешать этому. Но я еще раз напомню.И снова над поляной повисло молчание. Затем Грегори вдруг содрогнулся.— Все это истории с его родней разгневали Магнуса гораздо больше, чем собственные обиды. Теперь он и в самом деле голосует за смерть.— Передай ему нашу горячую благодарность, — нежно улыбнулась Корделия, — но, поскольку в данном случае угрожали мне и Джеффри, то и решать нам: простить ее или нет. Не так ли, Джеффри?— Полагаю, так, — нехотя согласился тот. Затем решился:— Я — за милосердие, при условии, что мама сможет вылечить эту гарпию.— Хорошо сказано, — просияла улыбкой Корделия, ласково коснувшись руки брата. — И знаешь, что я скажу? Думаю, Ртуть была бы очень расстроена, если б ты решил по-другому.— Кстати, не грех бы спросить ее мнение, — обернулся Джеффри, — да и Алена тоже.Корделия вздрогнула при этих словах.— Ален — наследный принц, — напомнила она. — Он будет настаивать на строгом соблюдении законности.— А я поговорю с Ртутью и узнаю ее мнение, — решил Джеффри.— И все же, как это похоже на Магнуса: прощать собственные обиды и буквально выходить из себя, если что-то грозит его близким, — умилилась Корделия.Тут они заметили, что Грегори покачнулся.— Надо заканчивать, — сказала Гвен. — Вы видите, ваш брат совсем без сил. Ну-ка, присоединяйтесь ко мне, мы вместе пошлем наш мысленный привет Магнусу.Она протянула руки Корделии и Джеффри, тот прикоснулся к Грегори, и мысли их слились. Они настроились на телепатический луч Грегори и послали свою любовь такому далекому брату. В ответ они почувствовали взрыв тоски, ностальгии и смирения — это было прощание Магнуса. Затем все исчезло, и Грегори обмяк на руках у Джеффри.— Если он так тоскует, почему не возвращается домой? — спросила Корделия.— Я думаю, он хочет вернуться полностью исцелившимся, — ответила ей мать. — И полностью повзрослевшим, в своем собственном понимании.— Но ему около тридцати, — нахмурилась Корделия. — Куда уж еще взрослеть?Гвен только пожала плечами — ей нечего было ответить.— Благодарю тебя, брат, — поднялся Грегори. — Я уже пришел в себя.— Не то чтобы очень, — окинула его скептическим взглядом Корделия.— В достаточной мере, — уверил ее Грегори. Он повернулся к матери.— Я думаю, папа не будет возражать, если даже Магнус проголосовал за милосердие.Корделия выглядела куда менее уверенной, однако Гвен твердо заявила:— Я сама объяснюсь с вашим отцом. Поверьте, он кое-что знает об исправлении человека и верит в него.Возможно, более, чем кто-нибудь из нас.Все трое ее детей выглядели озадаченными, но Гвен не сочла нужным пояснить, что имела в виду. Вместо этого она взяла их за руки и улыбнулась.— А сейчас понадобятся все ваши пси-силы, ведь нам предстоит нелегкая и мучительная работа.Гэллоуглассы переплели руки и окружили спящую женщину. Гвен начала нараспев декламировать, прокладывая путь в самые глубины сознания Финистер.
По дороге в Бостон, По пути в Лимож Осторожней, крошка, Не то упадешь.
Маленькая Финистер издал вопль испуга и восторга, ухнув меж колен, на которых сейчас только сидела. Но руки Папы крепко держали ее, и вот девочка снова взмыла под потолок и благополучно приземлилась на колени. Она засмеялась от удовольствия.— Еще! Еще! — заканючила она.— Папа, не стоит так возбуждать малышку, когда другие, вроде Мод и Саки, накрывают на стол, — выговорила ему Мама.— Да, это я не прав, — посмеиваясь, согласился Папа и снял трехлетнюю Финистер с колен.Та надула губы и потребовала:— Хочу еще!— Завтра, малыш, — пообещал Папа. — А теперь давай-ка, забирайся на свой высокий стульчик.Он легким шлепком отправил девочку туда, где собрались все остальные.Стол был достаточно длинным, чтобы вокруг могли разместиться двадцать детей и двое взрослых, но в гостиной старого фермерского дома места хватало. Когда-то это была единственная комната, но Папа со старшими мальчиками потрудились на славу: пристроили два крыла. В одном располагались спальни для мальчиков и девочек с комнатой для Папы и Мамы посередине.Другое полностью занимали кладовые и кухня с судомойней. Как обычно, кухня была просторная, ведь в крестьянском доме это не просто помещение для приготовления пищи, это место, где проходит большая часть жизни семьи, особенно семьи из двадцати двух человек.Все уселись за обеденный стол. Мама с Папой, улыбаясь, ждали, когда дети угомонятся. В воцарившейся, наконец, тишине послышался голос Папы:— Прежде чем приступить к еде, давайте помолчим и вспомним обо всех людях, порабощенных королем и королевой. А также подумаем, что мы можем сделать для их освобождения.С минуту все молчали. Дети, за исключением самого маленького мальчика, помладше Финистер, глядели в свои тарелки и размышляли. Вообще-то, была еще одна малышка, совсем крошечная — нескольких месяцев отроду, но она спала в колыбели рядом с Дори.Затем Папа взял нож и принялся разделывать первого кролика. Это послужило сигналом к началу трапезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107